– Да, наверное… Да.

Джим и сам мог вынести Сузи из автодома, но подумал, что в этой ситуации ему лучше к девочке не прикасаться. Да, ощущение иррациональное и слишком эмоциональное, но он чувствовал: в том, что сделали или, будь у них шанс, могли сделать с девочкой два негодяя, была вина всех мужчин, а значит, пусть и в малой мере, и его тоже.

И теперь единственным, кто имел право прикоснуться к этой девочке, был ее отец. И он был мертв.

Джим встал с коленей и, отходя от кровати, натолкнулся на узкий шкаф – его дверца приоткрылась.

Девочка была настолько потрясена, что даже не сразу узнала протянутые к ней ласковые руки матери и, похныкивая, отползла подальше. Но в следующий миг оковы страха спали, и она бросилась в объятия женщине.

Лиза поглаживала дочь по голове и тихим голосом пыталась хоть как-то ее успокоить.

Кондиционер в доме на колесах был выключен с того момента, как бандиты припарковались у обочины и пошли посмотреть, что там с перевернутым «камаро». Температура в спальне с каждой секундой повышалась, да еще эта вонь… Воздух в маленькой комнате был насыщен парами скисшего пива, пота и запахом темно-красных пятен на ковре, о происхождении которых Джиму даже не хотелось думать.

– Идемте отсюда, – сказал Джим.

Лиза никак не походила на могучую женщину, но она подняла дочь, как пушинку, и пошла к двери.

– Когда выйдете, не смотрите влево, – предупредил Джим. – Там труп негодяя. Лучше девочке этого не видеть.

Лиза кивнула, явно благодарная за предупреждение.

Джим повернулся, чтобы выйти из спальни вслед за Лизой, и увидел узкий шкафчик, который приоткрылся у него за спиной. На полках стояли видеокассеты с белой самоклеящейся лентой на торцах. Названиями кассет служили имена: «Синди», «Тиффани», «Джои», «Сисси», «Томми», «Кевин». Две кассеты с «Салли» и три с «Венди». Много имен, около тридцати. Джим понимал, на что смотрит, но не хотел верить своим глазам. Хоумвидео жестоких преступлений. Извращения как сувенир на память. Жертвы.

Джима переполняла горькая чернота. Он проследовал за Лизой через автодом и вышел под слепящее солнце пустыни.

Лизу Джим нашел на обочине за «роадкингом», девочка стояла рядом, цепляясь за маму. Они были так похожи. Солнце струилось по их золотистым волосам, выделяло цвет глаз, как лампа ювелира выделяет цвет разложенных на бархате изумрудов, и словно подсвечивало их кожу. Глядя на них, трудно было поверить, что в их жизнь вторгся мрак и наводнил ее так же, как темнота наводняет этот мир после сумерек.

Джиму было невыносимо тяжело оставаться рядом со спасенными. Всякий раз, глядя на них, он вспоминал об убитом в универсале мужчине, и его переполняло сочувствие сродни настоящей физической боли.

Выбрав на связке ключей из автодома подходящий, Джим разомкнул цепь, которой мотоцикл был пристегнут к фургону, и спустил его на землю. Это был «харли-дэвидсон», модель для езды по бездорожью с двигателем объемом 1340 кубических сантиметров, с пятиступенчатой коробкой передач, которая соединялась с задним колесом не промасленной цепью, а зубчатым приводным ремнем. Джим ездил на мотоциклах поэффектнее и помощнее, этот был простенький, насколько может быть таковым «харлей». Сейчас Джиму нужны были скорость и управляемость, а этот «харлей», если он в хорошем состоянии, гарантировал и то и другое.

– Втроем мы на нем не уедем, – встревоженно заметила Лиза, пока Джим осматривал мотоцикл.

– Верно, я поеду один.

– Пожалуйста, не оставляйте нас.

– Кто-нибудь согласится вас подвезти еще до того, как я уеду.

На трассе появилась машина. Три пассажира смотрели на них с разинутыми ртами, а водитель только прибавил скорость.