Тут вмешались парни, оттесняя меня с передовой.

– Эйт Гурский, мы с Калтаном виновны в происшедшем, – взял слово Канаш. – Мы не очень вежливо начали общение с красивыми девушками. Они возмутились, весьма оправданно. После из-за нашей неловкости на пол полетели подносы с едой. Все это безобразие увидела профессор Верг и велела идти к вам с покаянием, – как на дознании, без запинок отрапортовал Канаш, словно всю ночь заучивал.

Ректор внимательно слушал студента, и по его лицу было трудно понять, верит он ему или нет.

– А… молодые эйты, я так полагаю, вцепились друг другу в волосы… – начал уточнять он.

– Так они решили удостовериться, у кого из них они лучше, вот и проверяли на ощупь, – перебил ректора Канаш.

Девушки, немного остывшие от гнева, часто-часто закивали головами, а Клима для пущей достоверности пригладила волосы брюнетки, не забыв ей улыбнутся.

У главы академии от недоумения образовалось три ровные морщины на лбу, а на губах появилась едва заметная улыбка.

– Мне вот интересно, Канаш. За четыре года учебы ты еще ни разу не повторился, выкручиваясь в спорных ситуациях. У меня даже спортивный интерес просыпается каждый раз, когда тебя вижу: что же на этот раз сможет придумать твоя гениальная голова.

– Всегда рад стараться, эйт Гурский…

– А ну-ка не паясничай! – наконец прикрикнул ректор.

Канаш замолчал и склонил голову.

– Девушки, за неподобающее поведение в академии на провинившихся налагаются определенные наказания. Учитывая, что сегодня только первый день учебы и все взволнованы, я сделаю вид, что ничего не произошло.

Мы все оживились, стали переминаться с ноги на ногу.

– Впредь прошу вести себя осмотрительно. А вам… – перевел ректор взгляд на парней, – вам бы набраться ума, все-таки последний курс. А у вас все шуточки.

В коридоре раздался громкий звонок, оповещающий об окончании большого перерыва и предупреждающий о продолжении занятий.

Ректор тяжело вздохнул и, махнув рукой, сказал:

– Идите уже.

Мы переглянулись. Близнецы откланялись и направились к выходу. Клима побежала на лекции. Мы с брюнеткой пошли рядом молча. Лишь когда я свернула не в ту сторону, она остановила меня и указала правильное направление. Вошли мы с ней в аудиторию одновременно. Я двинулась к пустующей последней парте, а она села на свободное место на первой линии. Что ж, вот и разошлись наши пути. Видимо, обдумав все за и против, соседка по парте решила, что без меня ей будет куда спокойнее. Даже моя высокородная кровь не помогла красавице пересилить брезгливость от общения с простым людом. Оно, наверно, и к лучшему. Но почему тогда так грустно?

Прозвенел звонок, и в аудитории появился некромант. Голоса и шорохи смолкли в одночасье. Широкими шагами, стуча грубыми сапогами, он прошел к преподавательскому столу и открыл в воздухе журнал. Я взглянула на свое расписание уроков. Судя по нему, сейчас должно было быть занятие по добавочному дару с преподавателем Дербе Боком.

– Меня зовут Дар-Кан Арк, я профессор некромантии. В ближайшее время буду замещать профессора Бока, – проговорил он на удивление глубоким, глухим голосом.

Мне показалось, он совершенно ему не подходил. Многие сокурсники, в основном парни, засуетились, с интересом рассматривая некроманта.

– Профессор, а правда, что вы слышите голоса мертвых? – выкрикнул кто-то из-за парт.

Оживление и шепотки прекратились. Профессор прищуренным глазом обвел аудиторию, всматриваясь в лица студентов. А я, присмотревшись к нему, поняла, что щурится он не по привычке, а из-за того, что вдоль его правого века и дальше через висок, прячась в волосах, тянется тонкая линия шрама. Так и не ответив на выкрик из зала, заместитель Бока слегка скривился и сел за стол. Откинул с колена край длинной мантии и вытянул вперед ногу в узкой черной кожаной штанине.