– Эвелин! – взревел Матс, отдавая проигранный бутыль с вином. – Не буду больше с тобой играть.

– Хм, – усмехнулась, довольно потирая руки, – зря, я тебя могу научить, как не проигрывать Ульву.

– У меня нечего ставить, – буркнул мужчина, сбегая от меня не оглядываясь.

– Ты скоро всех воинов голыми оставишь, – ухмыльнулся Хальгорд, – они отказываются с тобой играть и просят выбросить тебя за борт.

– Да? – воскликнула, удивлённо приподняв бровь. – Тогда они останутся без вкусных лепёшек с мясом.

– Только это их и останавливает, – расхохотался конунг впервые за долгое время.

Груз, лежащий на его плечах, и ответственность за людей давили, и мужчина с приближением к намеченной цели с каждым днём всё больше погружался в себя.

Воины старались обходить его стороной, и только Бруно и Свейн говорили с конунгом. Я же, украдкой наблюдая за Хальгордом, прониклась странным сочувствием к мужчине. Да, грозный, но не жестокий. Смелый, ответственный, беспокоящийся о благе своего народа.

– Хальгорд?

Я вдруг решилась, подарок для конунга давно лежал у меня в мешке вместе с остальными сокровищами, но отдать я его не осмеливалась.

– Да?

– Я… Могу я сделать подарок?

Распутывая ставшие тугими тесёмки, наконец, вытащила фенечку, самую лучшую, что когда-либо плела, и, осторожно ступая, подала её конунгу.

– Сама завяжи, – прошептал мужчина, протягивая руку и не отрывая от меня свой тёмный взгляд.

– Хорошо, – кивнула и трясущими руками крепко завязала ниточки, мысленно обращаясь к местным богам, чтобы берегли Хальгорда.

– Спасибо, – поблагодарил конунг и, чуть помолчав, добавил, – завтра будем на месте, постарайся не покидать драккар и не высовываться.

Они покинули драккар быстро, в темноте, оставив меня и ещё пару мужчин на корабле. Я знала, что они идут убивать, но остановить была не в силах – меня никто бы не услышал.

– Эвелин, ты за бортом прячься, если стрелы полетят, и вот, на, укройся, – подал тяжеленный, обитый железной пластиной, деревянный щит Тормонд.

– Спасибо, – поблагодарила мужчину, с трудом подтянув щит к себе ближе.

– Там, по рассказам скальда, который приходил прошлой весной, живут кельты, у них есть, чем поживиться, – прошептал Матс, вглядываясь в темноту.

– Они же пошли осмотреться? И узнать, свободны ли земли?

– Верно, – кивнул Тормонд, – но разве можно отказаться от добычи?

– Почему вы не перевезёте свои семьи на другие земли? Там, где нет ледников и не такая суровая зима?

– Куда? Свободных земель ещё много, но они не настолько плодородны.

– Но…

– А те, где текут крупные реки и растут густые леса, уже заняты, и конунги рядом с собой ещё одного не потерпят, – с усмешкой ответил Тормонд.

– Конунг Грит увёл своих в новые земли, Хальгорд думал, что он подскажет, куда идти, но Грит отказал.

– Куда идти? Разве мы не к конунгу Гриту заплывали? Я не увидела там плодородных земель, только горы и чахлые деревья у их подножья? – с недоумением уточнила.

– Грит несколько лет ходил в эту сторону, искал и знает земли. Там, где он поселился, лучшие.

– Хм… ясно, но, видно, делиться сведениями он не пожелал, – ухмыльнулась я.

– А так родичи не поступают, – буркнул Матс. – Когда Гриту понадобилась помощь, молодой конунг Хальгорд не раздумывая пошёл за ним, а…

– Тихо, – шикнул Тормонд, – началось.

Замерев, словно мой шорох мог помешать воинам, я стала прислушиваться. И действительно, вдалеке раздался крик, бряцанье оружия, зажглись огни и тут же раздался звон колокола. Час ожидания, страха и изматывающей меня совести. Знать о планах конунга и ничего не сделать – это разрывало меня на части. Стараясь не думать о происходящем, я снова и снова пыталась вспомнить информацию о ближайших землях. Австралия – это хорошо, но доплыть до неё вот на таких драккарах пока точно невозможно. Значит, нужны земли ближе, но какие? Исландия – там тоже холодно, подозреваю, именно там и живут семьи Тормонда и Матса. Англия – нет, там чума была, грязь, и ведьм жгли, туда не стоит даже соваться. Ирландия? Норвегия?