С нашим появлением мужчина с натугой встал. Его лицо пошло бурыми и фиолетовыми пятнами, рот стал мокрым и съехал в сторону. Он пошарил перед собой и неверной рукой нащупал край стола, в который вцепился, чтобы не упасть.

– Давно? – тихо спросил Бруно у хозяйки дома.

– Пятый день, – так же тихо ответила Сигрид.

– Ярл Льёт! – рыкнул Хальгорд, нахмурив брови.

– Ааа, конунг! Что привело тебя в эти проклятые богами земли?

– Это я скажу конунгу Гриту. Сюда лишь привёл свою рабыню, чтобы Сигрид присмотрела за ней. Я заплачу.

При слове «рабыня» я медленно подняла голову и горестно взглянула на Бруно – об этом он мне не рассказал.

– Рабыня.

Слово слетело с языка с горькой усмешкой, опустив глаза, я поняла, что надежда рухнула и Хальгорда не переубедить.

– Рабыня? – повторил следом за мной ярл и шатающейся походкой направился в нашу сторону, но, остановившись в двух шагах, продолжил: – Пусть остаётся, мы присмотрим.

От его масленого взгляда мне стало дурно, а в животе скрутился тугой комок недоброго предчувствия. Но я, вскинув голову, прямо взглянула на него.

– Гордая, – ухмыльнулся он, – тем интересней.

– Не оставляй, – прошептала я, вцепившись мёртвой хваткой в Хальгорда, но тот будто не слышал.

– Сигрид, я вернусь позже, принесу плату.

– Иди уже, – пихнул меня в спину Бруно, участливо улыбнувшись.

Через минуту я осталась одна с пьяным ярлом и жуткой женщиной. Топчась на месте, я не знала, куда себя деть. Бежать не было смысла, здесь я чужая, здесь я одна.

– Проходи. Голодна?

– Нет, – покачала головой, обходя по широкой дуге замершего мужчину.

– Сейчас ляжет, – сказала Сигрид, кивнув в сторону ярла, – муж обычно пять дней такой, а потом месяц не пьёт.

– Ясно, – пробормотала и, смахнув со скамьи крошки, села недалеко от женщины.

Та, не обращая внимания на явно невменяемого мужа, продолжила заниматься приготовлением обеда. Две девушки, прятавшиеся в глубине дома, неожиданно для меня выскочив из тёмного угла, шустро принялись убирать со стола.

– Может, помочь чем? – спросила, настороженно оглядываясь.

– Капусту покрошишь?

– Да, конечно.

– А с виду и не скажешь, – по-доброму хмыкнула Сигрид. – Видала я таких рабынь: ручки нежные, сами слабые. Правильно тебя Хальгорд не берёт с собой, не выдержишь ты путь.

– Выдержу, – упрямо повторила я, остервенело кромсая вилок капусты.

Когда управилась с ней, мне тут же вручили пучок травы, который я должна была связать в косичку, которую после подвесят под потолком сушиться.

– Откуда ты?

– Из Бриты, – не отвлекаясь, ответила Сигрид.

– Как попала в рабы? – продолжила допытываться женщина, украдкой поглядывая на меня.

– Плыла на корабле домой, на нас напали, команду и сопровождающих убили, меня захватили в плен, – ответила, мысленно похвалив себя за предусмотрительность – вызнать у Бруно хотя бы что-то о девушке было неплохой идеей.

– Хальгорд?

– Нет, другой, – усмехнулась, понимая, что разница небольшая, – конунг напал на ярла, что захватил наш корабль.

– Бруно подсказал тебя привезти ко мне?

– Не знаю, – пожала плечами, откладывая от себя готовые косички, – готово.

– Ты молодец, – похвалила меня Сигрид, собирая со стола траву, и добавила уже девушке, застывшей у стола, – убери под навес.

– Сигрид, – замялась я, не зная, как подступиться к женщине, – я хочу продолжить путь с Хальгордом.

– Понравился? – улыбнулась она, лукаво подмигнув.

– Что? Нет! Просто… – запнулась, не зная, как объяснить.

Как сказать, что я не смогу здесь жить? Что меня до ужаса пугает её муж, условия и вообще всё? Что тот корабль – пока единственный мир, который я приняла?

– Тогда зачем? Не понимаю?