Рыбка на крючке не трепыхалась. Подопечный послушно купил кружку пива в баре и стал подниматься на верхнюю палубу кафе-теплохода, где расположился Паровоз и его собутыльники.

– Ай, красавец! Ни вправо, ни влево, сразу быка за рога.

– А куда ему деваться с подводной лодки? – тихо пробубнил над ухом Митяй.

– Не скажи, брат, – не отрываясь от окуляров, возразил Велик, – с подводной лодки свалить – как два пальца об асфальт. Акваланг надел – и в воду. А наш клиент вполне мог свою бабу кинуть. И нас вместе с ней.

– Да ну, – скептически хмыкнул Митяй, – ты же вон сколько народу подтянул, куда ему.

– Мужик об этом не знает. Мог попробовать свалить, в ментуру рвануть, типа, заявы строчить, как тот Достоевский – романы. А что бабу по кусочкам собирать будут – дело пятое. Жалко, типа, но не его же на ленты порежут. Вот ты бы что на его месте делал: перся мясом на бойню, боясь за бабу, или свалил по тихой грусти?

– Я сам, в натуре, кого хочешь, порву.

– Нет, ответь, что бы на месте мужика сделал? – Величев на миг опустил бинокль и посмотрел в глаза другу. – Ответь.

Митяй смутился, повел очи долу и ожесточенно зачесал переносицу.

Оптический прибор снова взлетел вверх.

– Серый, я бы, верняк, свалил, – определился Митяй. – У меня и телки-то такой нет, ради которой башку в петлю совать. Да и не стоят бабы…

– Вот то-то и оно, ты бы не стал. А он стал, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, не дай бог, начнет в последний момент быковать. Он ее, типа, любит. Значит, что?

– Что?

– Значит, информация правильная на клиента была.

– А-а…

– Ой, молодца! Облил! – Велик вскинулся и азартно хлопнул ладонью по панели.

Митяй бросил взгляд над плечом закадычного дружка – бригадира. На верхней палубе «Венеции» закипела свара, трое из сидевших за сдвоенным столиком молодых парней подскочили, а Паровоз скинул телку с колен и что-то втолковывал «клиенту». Тот ответил, и они сцепились. При этом «клиент» почему-то оказался в горизонтальном положении, и его принялись лениво попинывать.

– Понеслась душа в рай, – выдохнул Величев.

– Дубасят знатно, любо-дорого, как бы не зажмурили родимого, – обеспокоился Митяй.

– Точно, – поддакнул ищущий искупления грехов тяжких Чалдон, и его на сей раз не одернули.

– Не зажмурят! Парень он крепкий, хоть кирпичи о башку ломай, здоровья навалом. Да и у Паровозика по-любому настроение не смертоубийственное, душевное, на море, типа, собрался. Отдыхать. В таком настроении на мочилово не пойдет.

– А вдруг? Что-то не унимаются орлы, и халдеи не торопятся разнимать. Жалко мне родимого.

– Не мельтеши, потопчут минут пять и устанут. Нам меньше возиться. Хотя, если переборщат…

– Кажись, закончили.

– Точно! Халдеи набежали. А эти расселись. Ага, поднимают, типа, отряхивают. – Величев покрутил колесико на бинокле. – Целехонек «клиент»… почти. Теперь наш выход. Митяй, звони Химику, пусть бэху подгоняет, лишнюю тачку светить не будем.

– Так мы же его… – Митяй сделал характерный жест рукой по горлу. – Свети – не свети, ментам не настучит.

– А зрителей ты куда денешь, дебил?! Мало ли кто что запомнит и языком намелет где не надо. И вообще, не быкуй раньше времени.

– Ладно тебе, понял! – Митяй достал из кармана модную многофункциональную трубу и ткнул пальцем в кнопку. – Але, Хима…

Из губы, распухшей до размеров, предпочитаемых африканскими красотками, сочилась кровь. Нижняя увеличилась просто неприлично, впору к штанам прицеплять, чтобы на ветру не болталась. Также ныли отбитые бока, по ним потоптались изрядно, а голова и вовсе раскалывалась. Хотя ударов по самой ненужной части тела было нанесено немного. По губе, в челюсть и вскользь по носу. И невыносимый похмельный синдром вроде бы отступил еще на даче. Пять минут назад едва заметно сдавливало виски, и на тебе. Три затрещины – и… полный анамнез. Голова болит так, словно ею в кегли играли. От стресса разболелась, что ли. Ребра намяли куда основательнее, но они беспокоили меньше. Артем ощупал себя, оценивая причиненный ущерб. Кости, кажется, не сломаны, ребра целы, пяток гематом на туловище образуется, не без того, и губа заживет нескоро – разворотили ее добротно, но могло получиться гораздо хуже. Хлопцы молодые, горячие, ретивые, под градусом – от таких поцелуев не жди. Если ты не девятнадцатилетняя старлетка с ногами от ушей и смазливым личиком. К тому же ребята на спортсменов смахивают, очередную грушу размять таким – за праздник. Однако не усердствовали, тот парень с конским хвостом, которого он видел в фотоальбоме, вообще только единожды удар нанес. Правда, именно он губу и расквасил, собака.