Следом за К-115 аналогичный переход с 14 по 30 сентября совершила К-178 (командир – капитан 1 ранга Михайловский Аркадий Петрович, руководитель перехода начальник штаба 31-й дивизии подводных лодок капитан 1 ранга Н.К. Игнатов, его фото см. в материале за 1966 год). Перед походом ракетоносец был дооборудован для плавания во льдах, включая установку укрепляющих конструкций на крышках ракетных шахт, «ледовых рогов» на крыше ограждения боевой рубки и «ледовой решётки» на носовом палубном обтекателе антенны гидроакустической станции [Михайловский А. П. Вертикальное всплытие, 18]. В дополнение к штатным гирокомпасам, которые в приполюсных районах перестают выполнять свои функции, на корабле смонтировали три гироазимута и отработали методику их совместной работы. При маневрировании в высоких широтах курсоуказание переключалось с гирокомпасов на гироазимуты, а после окончания манёвра и успокоения гирокомпасов гироазимуты согласовывались с ними. Для определения места корабля подо льдом на лодку установили специальную гидроакустическую станцию, принимающую и записывающую взрывные сигналы подводной навигационной системы НГС-1. Кроме того, установили бортовую аппаратуру новой экспериментальной системы дальней радионавигации «Маршрут», а для промера глубин по маршруту перехода смонтировали дополнительный эхолот. Очевидно, что такое же дополнительное оборудование было установлено и на АПЛ К-115, хотя точных сведений об этом нет.



Существует очень мало сведений и о том, какое оружие было на борту первых подводных лодок, уходящих под лёд. Однако командир К-178 позже в своих воспоминаниях писал: «Боевого оружия приказано не брать. Только четыре торпеды иметь в носовых аппаратах приготовленными для взрыва на дистанции с целью возможного подрыва льда и проделывания искусственной полыньи для всплытия лодки. В кормовую шахту погрузить практическую ракету в инертном снаряжении, но полностью заправленную всеми компонентами. Эту ракету предстоит пронести во льдах Арктики и после освидетельствования выстрелить ею по боевому полю уже на Камчатке» [Михайловский А. П. Вертикальное всплытие, 18, с. 366–367].

Под кромку пакового льда К-178 ушла 17 сентября и следовала по маршруту К-115. 20 сентября произведено всплытие в полынье размером 800 на 200 метров в районе полярной станции «Северный Полюс-10». По маршруту похода толщина ледяного покрова была около 5 метров. Углубления отдельных торосов достигало до 18–20 метров. 22 сентября выполнено три всплытия в полыньях возле советской научно-исследовательской дрейфующей станции «Северный Полюс-12» (начальник станции Ю.Б. Константинов). Первый раз всплыли в трещине шириной до 150 метров, второй раз – в полынье 500 на 250 метров, затянутой тонким ниласом (молодым льдом), третий раз – в ледовом канале 900 на 200 метров. В некоторых полыньях лодка без труда проламывала лёд толщиной около 20 сантиметров.

Манёвр всплытия в полынье был в то время совершенно новым и очень трудным. Вот как его описывает один из участников похода: «Чтобы ледяной «гребёнкой» не срезать верхнюю часть ограждения рубки вместе с выдвижными устройствами, очень важно погасить инерцию движения корабля, т. е. всплывать без хода при почти нулевой плавучести. Корабельный лаг не фиксирует скорость корабля, меньшую 2–3 узлов. Для того чтобы убедиться, что инерция погашена и ПЛ не имеет хода, давался воздушный пузырь через кингстон глубиномера. Если воздушные пузыри шли вверх строго вертикально, значит ПЛ остановлена и можно всплывать. Если же пузыри уходили в корму, значит ПЛ имеет ход. Продолжали работать ГЭД (гребные электродвигатели. – Примеч. авт.) до погашения инерции. При плавании подо льдом самописец эхоледомера постоянно вычерчивал профиль льда, напоминающий электрокардиограмму. Толщина пакового льда в различных районах плавания различная: 3–5, 5–7 метров, были районы с толщиной льда 15–20 и более метров. Для выхода на сеансы связи осуществляли так называемые «приледнения».