– Юлия Александровна, это не моя прихоть. Вам процедуру назначил врач, а не я.

– Да мог бы не говорить!– вскипела уже не злобой, а озверением Кременцова,– дураку ясно, что это не твоя прихоть! Все твои прихоти испарились, как только выяснилось, что я – из прокуратуры! Вы, мрази с членами, смотрите на людей, как на вещи! Это– магнитофон, значит, в нем продукты хранить нельзя, это-холодильник, значит, в него компакт -диск не вставишь! Подонки, сволочи!

Вошла Анька, румяная от ходьбы. Увидев Илюху с клизмой, она обрадовалась.

– Ого! Отлично. Я вовремя!

– Ты купила тушенку?– брызнула на неё слюной  Кременцова.

– Да.

Достав из пакета две железные банки с изображением хрюшек, Анька поставила их на тумбочку Юле. На свою выложила два мягких батона, плавленный сыр, две банки икры, растворимый кофе и гроздь бананов. Илюха не уходил, продолжал канючить. Поняв минут через пять, что он не отвяжется,  Кременцова, к дикой, свинячьей радости Аньки, с матерной бранью дала ему сделать то, что он от неё хотел, пригрозив порвать его на куски, если он придет ещё раз. Паразитка– Анька внимательно наблюдала за процедурой, хохоча так, что из коридора в палату ежесекундно кто-то заглядывал и всё видел.

Вернувшись из туалета, Юля увидела на столе историю. Анька, сидя в халатике на постели, медленно уминала четверть батона, покрытую толстым слоем икры поверх слоя сыра, и запивала эту вкуснятину крепким кофе.

– Жалко, что ты идёшь на УЗИ,– сказала она достаточно внятно, хотя за каждой щекой у неё, казалось, было по целому апельсину,– если бы не УЗИ, пожрали бы вместе.

– А ты со мной на УЗИ не спустишься? Одной скучно.

– Ладно, давай спущусь. Вот только доем. Сейчас только два.

Пока Анька ела, Юля играла. Анька заслушалась.

– Это что?

– «Зелёные рукава». Древняя английская песня. Типа, баллада.

– А что ещё ты играть умеешь?

Юля стала играть « Шербургские зонтики».

– Эту знаю!– взвизгнула Анька с едва ли меньшим восторгом, чем Архимед вскричал «Эврика!»– это– Мишель Ле гран! Какие-то зонтики! Из кино!

– Ну да, из кино.

– А ты где училась?

– Да особо нигде,– нагло соврала  Кременцова.– купила книжку и выучилась.

– Ого!

Сыграв ещё две мелодии, Кременцова заметила вдруг, что её соседка не только уже давно ничего не ест, но и слушает совершенно точно не музыку, а какие-то свои мысли. Отложила гитару.

– Ну всё, пошли на УЗИ.

Возражений не было.  Кременцова чувствовала себя неплохо, нога у неё почти не болела. Анька, напротив, сильно хромала.

– Ты утром то вроде бегала,– удивленно сказала Юля, взяв её под руку.

– Значит, было от кого бегать.

– Не поняла.

 Анька ничего объяснять не стала. Лифтёр был пьян. Он молча и с ненавистью таращил глаза на Аньку– видимо, получал от неё похлеще, чем получил под утро от  Кременцовой.

На УЗИ была очередь, человек шесть-семь. Спросив, кто из них последний,  Кременцова и Анька сели на стулья и стали шёпотом обсуждать Илюху. Вскоре из кабинета вышли две женщины– пациентка и медработница. Пациентка заковыляла к лифту, а медработница оглядела очередь и спросила:

– Кто у меня из прокуратуры?

– Я,– смущённо призналась Юля,– но я могу подождать!

– Не надо, входите!

Но  Кременцова всё ещё мялась.

– Иди, тебе говорят,– прошипела Анька, спихивая её со стула. Пришлось идти.

– Снимите халатик и постелите его на эту кушетку,– распорядилась узистка, сев на офисный стул, который располагался между кушеткой и монитором с датчиками. Раскрыла историю.

– Как ложиться?– спросила Юля, проделав то, что ей было велено и оставшись в одной футболке.

– Сначала, Юлия Александровна, на живот ложитесь. Почки ваши проверим.