– Да уж!

– Она хоть заказ нам принесёт?!

Заказ принесла, но ни слова не промолвила. Я, как настоящий русский человек, который жаждал приобщиться к английской культуре всем нутром, решила, что надо обязательно попробовать «фиш энд чипс». Предвкушая необычайное блюдо, я получила жареную картошку с рыбой. Я взглянула на тарелку с надеждой и подумала: «Ну, может, на вкус будет нечто потрясающее?» Нет, на вкус это была жареная картошка с рыбой. Чего я ожидала?!

Покидала я эту страну с двоякими чувствами. С одной стороны, я приобщилась к культуре, которую изучала много лет, с другой, осознала, как бы банально это ни звучало, что это другая, чужая страна со своими социальными законами. Но для себя я сделала вывод: надо говорить. За акцент вас не сожгут на позорном столбе на Пикадилли, не расстреляют у Вестминстерского аббатства за неправильно употреблённое время и не запрут пожизненно в Тауэре за то, что вы забыли слово. Вам ничего за это не будет. Я проверяла!

Через год, когда пыл от испанских ухаживаний утих, я решила, что пришло время отправиться в настоящее путешествие – в США. С помощью агентства я и ещё шесть ребят нашли работу, сделали визы и готовились к незабываемым каникулам в городе Мертл-Бич, штат Южная Каролина. Там нам предстояло провести всё лето! Дорога была долгой, и если бы у нас было больше денег, мы бы взяли билеты на самолёты Белгород – Москва, Москва – Нью-Йорк, Нью-Йорк – Мертл-Бич, но мы были обычными студентами, которым пришлось немного сэкономить…

В один прекрасный солнечный день со словами «Америка, встречай!» мы радостно прыгнули в поезд до Москвы. Пребывая в предвкушении ярких приключений, я не заметила, как пролетели двенадцать часов в поезде, а затем и шесть часов ожидания рейса. Наконец-то мы сели в самолёт. Через пару часов у нас была пересадка в Берлине. Пересадка, которая длилась девять часов. Продавая билеты, нас уверили, что мы сможем выйти в город по транзитной визе, но на деле, когда мы приземлились, нас сразу же встретили полицейские и таможенники, которые сопроводили в специальный зал ожидания. Всё происходило так, будто я была контрабандистом, с одной оговоркой, что руки мне не заламывали.

Этот зал представлял собой небольшую комнату с сиденьями, отделёнными друг от друга, на которые невозможно было прилечь (а за девять часов попытки были). На стенах висели пара телевизоров, транслировавших программы только на немецком, но так как я совсем недавно начала изучать немецкий и, кроме названий продуктов питания и членов семьи, ничего не знала, то и понять ничего не могла, поэтому толка в них не было. Ещё был небольшой коридорчик, в котором, к счастью, стоял автомат с кофе и шоколадными батончиками, хотя сложновато протянуть весь день, питаясь только ими.

Здесь наш пыл потихоньку стал утихать, мы старались поспать, но ничего не выходило. Спустя несколько часов, когда от шоколада уже тошнило, я всё-таки чудом заснула, но через какое-то время меня разбудили мои попутчики со словами: «Насть, хочешь бутерброд?» «Конечно, хочу! – хотела ответить я, но выпулила только: – Откуда он у тебя?» Открыв глаза, увидела бутерброд, точнее, небольшую часть от него (потому что его уже разделили на семерых человек), и женщину, которая была окружена моими друзьями. Оказалось, что она летела из Москвы в Чикаго к дочке. Её пересадка длилась всего час, ей стало нас жалко, и она поделилась с нами едой. Кто знает, что было бы со мной, если бы не её бутерброд, – в гневе я страшна, а в голодном гневе ещё страшнее. Так что я до сих пор посылаю ей мысленные плюсики к карме.