– Отцепись, все будет нормально. Я же говорил сто раз, он не опасный…

Потушили свет. Внимательно вслушиваясь в темноту, на всякий случай страхуя живот и горло, Сергей услышал знакомое «топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ»… Теперь уже в сторону входной двери. И сильный хлопок – кто-то распахнул и захлопнул дверь, хотя «на самом деле» дверь вовсе не открывалась и не захлопывалась. «Друг» зачем-то имитировал свой выход в открытую дверь… в действительности он покидал квартиру как-то совершенно иначе.

Никакого беспокойства от этого существа не было до самого утра.

Еще несколько раз ночевал Сергей в гостях у Димы; всякий раз, если дома не было родителей, неизменно появлялся «друг». За все три года, пока Сергей с Димой встречались, а «друг» то ли охранял их, то ли стерег, не произошло ничего, что позволило бы понять его миссию. Ничто ни разу не угрожало ребятам, и невозможно убедиться, собирался ли охранять их «друг». Или это из-за него как раз ничего плохого и не случилось? Как знать…

Немаловажно, что сами мальчишки не совершали ничего аморального или опасного. Хорошо зная обоих этих чадушек – очень предприимчивых и невероятно энергичных, вечно полных разного рода планов и идей, готовых бурно развлекаться круглые сутки, я далеко не исключаю – причиной их благонравия было как раз присутствие «друга». По крайней мере, одной из немаловажных причин.

Потом грянули 1991-й и 1992-й, и семья Димы переехала в поселок Большая Мурта, в ста километрах к северу от Красноярска. Да и вообще ребята выросли, и ни присматривать за ними, ни охранять их не стало особенной нужды. «Друг» исчез из жизни обоих, но дело в том, что о существовании «друга» я слышал от каждого из них по отдельности. Сергей и Дима прекрасно помнят о «друге» и сегодня. Собираясь писать эту книжку, я беседовал с обоими.

Действительно, что делал «друг» в этой квартире? Не говоря уже о том, кто он такой, этот «друг»? Судить об этом крайне трудно – уже потому, что никто никогда не сталкивался ни с чем подобным, невозможно вывести никакой системы. «Друг» так и остался явлением единичным, вполне загадочным. Не берусь делать любые заключения о его природе.

Мне казалось, что все силы черной магии сегодня вырвались наружу…

Дж. Хэрриот

Эта история произошла в самом начале 1980-х годов. Тогда в Красноярске было много шуму вокруг Левы Псахиса, который в двадцать с небольшим лет стал гроссмейстером, не достигнув и тридцати – международным гроссмейстером, а в 1987-м – чемпионом СССР по шахматам. Шум был в обществе, где Леву тискали и ласкали просто до неприличия, провозглашая «гением» и «красноярским чудом». Ажиотаж царил в среде красноярских толстопузых из крайкома, где каждый хотел лично познакомиться с Левой, получить его автограф, и где довольно быстро раскрутились, дали Леве прекрасную квартиру на проспекте Мира.

Наверное, советское начальство боялось, что Лева уедет из страны, и очень не хотело этого. Правильно боялось! Потому что в 1990 году Лева таки уехал – сначала в Израиль, потом, кажется, в Канаду… Потом вернулся на субтропическую «историческую родину». Правда, в тех краях он себя как-то не очень прославил, так и не поднявшись выше того, чего достиг в 24 года, живя в Красноярске. Прямо по Фонвизину: «Он хотя и шестнадцати лет, а достиг уже до последней степени своего совершенства и далее не пойдет».

Но тогда, двадцать лет назад, Лева обещал необъятно многое… говоря современным языком, парень отчаянно «гнул пальцы». Тем более шла дурная эпоха еврейского национального «ренессанса», и Лева легко стал ее жертвой. Одна община подарила ему серебряное блюдо с надписью на иврите: «Спасибо вам, что вы есть на свете!», еще одна организация подарила «Москвич» и извинялась, что не может сразу «Волгу». Так что ласкали и тетешкали Леву разные люди и с разных сторон; он все больше проникался верой в свою исключительность.