Но были и другие, одетые в темные, простые ткани. Они сильно отличались от ярких, как птицы, женщин и девушек. Слуги.

Впрочем, я не видела пока ни единого железного ошейника или совсем драной одежды. Пусть наряды были простыми, но все же крепкими и опрятными, а это уже говорило о многом.

– Смотри,–Эргет придержал коня, когда до первых юрт оставалось шагов тридцать. Протянув руку, мужчина указал на столбы, выше мужского роста, что стояли вокруг стойбища на расстоянии в три юрты друг от друга. На каждом столбе красовалась какая-то связка драных лент, очередные бусы и… череп какого-то зверя.

Понимая, что это явно не для красоты – с трудом удержала желание осенить себя защитным жестом. Я больше не в горах, не при храме. Мои боги тут не живут, а местные могут обидеться.

– Это тотем. Пока у тебя нет дозволения моей матери или моего, ты не должна пересекать линию тотемов. Они охраняют улус от посторонних, оберегают от нападения. 

– А если все же я перейду линию?

– Ученики шамана поймают и побьют палками, – спокойно произнес мужчина, словно это само собой подразумевалось. – Не вздрагивай. Даже моя сестра не может покидать улус без разрешения матери, а она из благородной и богатой семьи. Этот закон для всех. Иначе не будет порядка.

– Зачем такой закон?– мы въехали на территорию улуса, и я с удивлением отметила порядок и чистоту, что царили в лагере. Да, где-то выделывали шкуры, отчего в нос бил едкий запах мочи, где-то жгли кости, но никакого беспорядка или хаоса. Для каждого дела, казалось, отведено свое место. Инструменты не валялись как попало, за детьми ходили слуги или мамки.

Но гвалт стоял невообразимый. На меня, оглушая, обрушились крики, стук молота где-то за первым юртом, пение, больше похожее на гул, и лай собак.

– Я тебе уже говорил, что невест в степях крадут. Так вот, могут увести все, что плохо лежит или оставлено без присмотра. В улусе это строго карается, потому здесь порядок, но стоит выйти за границу тотемов, все меняется.  В соседнем улусе несколько лун назад девушки выезжали в степь праздновать свой день. Две не вернулись. Отделились от подруг, их тут же поймали.  Овец постоянно пытаются увести даже у нашего улуса, так что охрана у отар большая, и псы среди овец ходят. Но глупых и наглых людей хватает. Не ходи сама за тотемы.

Взволнованная, я медленно кивнула. Эргет прав. Мало ли куда угодить можно. А тут он уважаемый человек, никто не посмеет даже рабынь кнутом бить без спроса.

Чем дальше мы продвигались по широким «улицам» улуса, тем ярче становились узоры на стенах юрт, тем больше было пространства на площадках перед входом. Протерев глаза, я с удивлением отметила, что некоторые шатры, юрты, стоят на колесах! Огромная телега, а прямо на ней находится само строение!

Приглядевшись, отметила, что чем ближе к центру мы двигались, тем больше подобных «передвижных» юрт нам встречалось. Да и сами шатры были другими. Их поверхность блестела на солнце, словно была сделана не из войлока, а из глины. Белой и гладкой.  Если бы мне кто-то рассказал о таком, ни за что бы не поверила, но собственные глаза не врали. Если мать колдуна позволит мне остаться, нужно будет узнать, что это за чудо такое.

Что меня еще поразило, никто из встречных людей не здоровался с Эргетом. Они просто уступали дорогу, двигаясь дальше. Это казалось не просто невежливым, а граничило с грубостью.

– Почему никто не заговаривает с тобой?  – не утерпев, спросила колдуна. Оглянувшись, я отметила, что наша компания разделилась, и где теперь рыжий или тот хмурый степняк, яуже не видела.