Подходим к жилым корпусам лицея. Они в том же стиле, главный – полностью застеклен, там актовый и спортивный залы. Внутри по обе стороны от лестницы – средневековые рыцарские доспехи. Через пролет – стойка цветов российского флага с гербом и надписью: «Долг, честь, отечество».

На втором этаже – фойе. На стеклянной витрине – модель буровой, над ней фотографии нефтяных вышек, внутри – бутыль с нефтью, дипломы, каска рабочего, какие-то таблицы и карты. Рядом вывешены материалы пресс-центра адвокатов Ходорковского.

На стенах – фотографии Михаила Борисовича: в окружении рабочих, с Джорджем Бушем, с Путиным, просто портреты. На одном надпись: «Я верю в то, что моя страна, Россия, будет страной справедливости и закона».

Мне бы тоже хотелось в это верить.

В актовом зале собрались учащиеся. На сцене – выпускники.

Читают список допущенных к экзаменам.

– Есть дети из Беслана, – поясняет Марина Филипповна. – Что здесь было в первое время, когда их привезли! Плакали, не могли спать. Многие ранены. Осколки. Их прооперировали. Сейчас многие закончили уже. В институте учатся.

Перед выпускниками выступает Борис Моисеевич Ходорковский. Все как обычно в таких случаях, желает успехов.

Потом вальс. Марина Филипповна говорит, что в лицее есть хореограф, преподаватель театрального мастерства, музыки и пения.

В этих детях, особенно в старшеклассниках есть какое-то внутренне достоинство.

Прямые спины и расправленные плечи. То ли от занятий танцами, то ли оттого, что человек, чьи фотографии висят в фойе, в тюрьме не прогнулся и не сломался.

Есть и еще одна причина. Лицей – демократическая республика с президентом и думой.

Президентом обычно избирают десятиклассника.

– Одиннадцатиклассники уже думают об экзаменах, им некогда, – поясняет Марина Филипповна. – У нас настоящие выборы, с конкуренцией, с реальной борьбой и без подтасовок. В этом году была трагедия. Два кандидата. Один мальчик очень хотел победить, и у него были сторонники, а избрали другого.

На сцену выходит девушка-выпускница и зачитывает письмо Михаилу Ходорковскому. В нем благодарность, признательность, восхищение.

Спускается в зал и передает письмо Марине Филипповне, чтобы та отправила его в тюрьму.

Праздник закончился, ребята вышли на улицу и отпустили в небо разноцветные шарики.

А мы идем по коридорам лицея, украшенным натюрмортами. В кабинете директора гостей ждет небольшой фуршет.

На столе «Советское шампанское», пирог, конфеты. Все очень скромно, без претензий и пресловутого олигархического размаха.

Гостей человек десять, бывшие юкосовцы.

– Мне очень ваш девиз нравится, – говорю я. – Долг, честь, отечество.

– А в прессе писали, что мы здесь готовим боевиков и девушек для развлечения топ-менеджеров ЮКОСа, – заметила Марина Филипповна.

– Ой! – воскликнула одна из приглашенных. – А у вас набор еще не закончен?

Все смеются.

– А недостатки у него были? – спрашиваю я под занавес. – А то у меня икона получится.

– Были недостатки. Его главный недостаток, что он плохо разбирается в людях. Очень доверчивый. Все у него хорошие. И упрямый, если давить. А так покладистый, если с ним по-хорошему.

– Как доверчивый человек мог заниматься бизнесом в этой стране?

– Да я даже не знаю. Странно, но он наивный в каких-то вопросах.

– А не романтик?

– Бесспорно.

– Потому что эти рыцарские доспехи…

– Когда ездили в институте в эти стройотряды. Что вы! Со священным блеском в глазах.

– И к ЮКОСу так же относился?

– И к ЮКОСу. Многие его сотрудники говорят, что этот период был самым светлым временем в их жизни: «Мы все горели, мы не хотели уходить с работы. И теперь, устроившись в другие компании, мы видим, что у нас было все самое лучшее. Там, где мы сейчас работаем, все не так. Горение было! Он мог зажечь людей».