Это предложение, безусловно имевшее право на существование, большинство адвокатов не поддержали. Трудно было себе представить, что защита может безмолвно наблюдать за дезинформатором-свидетелем или искажающим факты прокурором, когда в деле есть известные нам доказательства, легко изобличающие лжецов. К тому же при таком подходе терялась возможность представить участникам судебного разбирательства специалистов со стороны защиты, которые своими письменными заключениями и показаниями разрушили бы обвинение, а также пригласить и выслушать наших свидетелей и потребовать приобщения к материалам уголовного дела документов, подтверждающих невиновность подсудимых. Не говоря уже о том, что предлагавшаяся линия поведения, вероятно, поставила бы нам заслон на пути в ЕСПЧ, где предстояло доказывать отсутствие справедливого судебного разбирательства и исчерпанность внутригосударственных средств защиты.

Точку в этой адвокатской дискуссии поставил сам Михаил Ходорковский, считавший, что всё должно идти в обычном для уголовных дел порядке, с тем чтобы мы использовали весь спектр юридических возможностей для демонстрации несостоятельности выдвинутых обвинений. Именно такой линии команда защитников придерживалась на первом процессе в Мещанском суде и еще более решительно отстаивала ее в Хамовниках.

Кстати, здесь появляется повод поговорить и о причинах разных тактических подходов, отличающих первый судебный процесс от второго. Вероятно, я не ошибусь, если скажу, что едва ли не у всех представителей стороны защиты, включая Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, до момента оглашения обвинительного приговора имелись надежды на относительно мягкое разрешение дела. Надеяться на это позволяли и аналогичные события в отношении других лиц, уже попадавших в подобное положение, и очевидная натянутость обвинений, подлежавших публичному рассмотрению на глазах внимательно наблюдающей за разбирательством мировой общественности. Кроме того, во время мещанского суда отчасти вынужденно сменившееся руководство ЮКОСа еще предпринимало активные и неоднократные попытки спасти от неправомерных посягательств одну из лучших в стране нефтяных компаний. Это, вероятно, позволило бы одновременно облегчить участь Ходорковского и Лебедева. О серьезной проработке вариантов развития событий в обозначенном направлении и наличии шансов на положительное решение вопроса достаточно подробно рассказывается в уже упомянутой книге «Путин и дело ЮКОСа».

В совокупности эти обстоятельства были причиной того, что Михаил Ходорковский вместе с координатором команды адвокатов Генрихом Падвой избрал весьма осторожную линию защиты, стараясь избегать лишний раз «дергать тигра за хвост». Именно такая установка обуславливала, с одной стороны, подчеркнуто корректные действия стороны защиты даже при наличии вопиющих оснований для резкого реагирования, а с другой – была основанием для возникновения конфликтных ситуаций и споров со сторонниками более активных действий. Той же причиной объяснялось и практическое исключение из арсенала защиты аргументов о политической мотивированности уголовного преследования наших доверителей.

К примеру, глядя на безобразия, происходившие на процессе, Платон Лебедев со своими адвокатами счел необходимым заявить отвод составу суда, что было сделано при неодобрении таких действий некоторыми коллегами, представлявшими интересы Ходорковского. Интересно, что данный демарш явился впоследствии немаловажным аргументом при обращении в ЕСПЧ, но записать его себе в актив смогла только команда Лебедева.