Иван, искренне озадаченный разъяснениями Симона, которые, по сути, ему ничего не говорили, почувствовал разочарование. Ренки, верты… Ну и что?
Но ведь было что-то волнующее за всем этим, отчего хотелось говорить, спрашивать и узнавать. Неспроста же они появились у него, вернее, перенесли его куда-то и пытаются с ним вести переговоры.
– А я… я тоже имею к ним… к вам какое-то отношение? – спросил он осторожно.
– Вообще-то, к нам…
Иван судорожно вздохнул.
– Но Вы не относитесь ни к вертам, ни к ренкам…
Сказке конец, – упал духом Толкачёв. На его лице отразилась мина обиды. Намекнули и… бросили!
– Не торопитесь! О Вас, Иван Васильевич, разговор особый. О чём – несколько позже.
Если бы он знал, что творилось в этот момент на душе у Ивана. Ведь поманили и тут же – ни к тем и не к другим. Значит, он не такой как они и, как можно было сделать вывод из этого выражения Симона, ходить во времени не способен.
Не способен… не способен…
Симон продолжал:
– На сегодняшний день… У нас с Севильяком в день нашей с Вами первой встречи задумана была более скромная задача. А именно, не объяснять тут терминологию, – Симон сделал ударение на последнем слове с повышением тона, – и не уходить в сторону от основного по пустякам…
Не способен… не способен…
– … а поставить Вас, Иван Васильевич, в известность о Ваших врождённых, но скрытых пока что от Вас способностях проникать в прошлое, то есть ходить во времени, и предложить Вам сотрудничать с нами.
– Да, – важно подтвердил дон Севильяк и покивал головой.
Шея этого здоровяка гнулась не очень-то, так что он качнулся всем телом.
Спо-осо-о-обен!!!
Иван почувствовал мелкую дрожь в руках, осветился счастливой улыбкой. Но тут же подавил в себе ликующее чувство приобщения к тем, кто может проникать просто так в прошлое, и внимательно всмотрелся в лица собеседников.
Предложили сотрудничать. В чём? Нет, чтобы сказать о его способностях и всё, а то приглашают вести с ними какое-то дело.
– Что вы понимаете под сотрудничеством?
Симон наморщил лоб.
– Я, может быть, не так выразился, а Вы не так меня поняли. Несмотря на Ваши способности, Вы, к сожалению, не знаете, как это делается. И, возможно, сами никогда не сможете ходить во времени. Надо учиться, Иван Васильевич. Вот содержание нашего предложения. – Симон посмотрел на дона Севильяка. Толстяк выпучил глаза. – Но, – сказал после небольшой паузы Симон, – обучение потребует всего Вашего времени.
– Но… Я работаю… – начал Иван и осёкся.
– Да, – кивнул в знак понимания его заботы Симон. – Вам, Иван Васильевич, придётся выбирать. На совмещение того и другого у Вас не останется времени. И сил тоже.
Иван призадумался. И было от чего.
Ретроспектива его жизни промелькнула в голове, как ветерок по заброшенной дороге, подняв пыль прошлого, и остановилась на настоящем.
Конечно, его повседневные интересы и работа там, где-то наверху (Иван почему-то считал, что находится в каком-то подвале или подземелье), были сносными. А вернее, работа ему нравилась. Правда, она была крайне беспокойной по своему содержанию, но имела и положительные стороны, в число которых входил её подвижный характер.
Иван по окончании вуза связи был приглашён в строительно-монтажное управление, а проще, в СМУ на должность прораба. Сейчас на его руках находился монтаж радиотехнического оборудования во многих местах города, кроме того, антенные поля в пригороде, несколько других объектов. Мотается день-деньской. Надо везде успеть. Наряды, накладные. Приёмка материалов, оборудования. Сдача готовых объектов. Ругань с кем надо, отчёты перед кем положено. Бесконечная круговерть! Зато каждый день встречи с новыми, нередко интересными людьми. Монтажники как будто его уважают, начальство – на то оно и начальство – журит терпимо. Зарплата приличная: жить не на широкую ногу, но и без натуги, можно. Ко всему тому, поездки в разные концы города и области способствуют его собирательской жилке: старые книги, небольшая коллекция монет. Иван много читал, и не только на родном языке. Мать и отец сами знали несколько языков, привили к ним любовь и сыну.