Наутро друзья вошли в зал «Лохань тан». Это было огромное помещение, свод которого удерживали колонны красного цвета, а пол был устлан серыми камнями, отполированными ногами тысяч бойцов-послушников. «Наверное, неудобно на них падать», – подумал Женька. При входе висел круглый железный гонг, удар по которому возвещал начало тренировки. Вдоль стен были расставлены золотые статуи монахов в боевых стойках. Некоторые из них были изображены вместе со зверями: тигром, журавлем, змеей, медведем, обезьяной, и даже кузнечиком-богомолом.

– Наверное, они символизируют стили кунг-фу, – догадался Серега.

Напротив входа стояла огромная статуя Будды в позе лотоса, перед которой курились чаши с благовониями. На деревянных подставках было закреплено оружие: мечи, алебарды, цепы, трезубцы, пики и прочие полезные вещи, милые сердцу любого мальчишки.

Их встретил мастер Джао Даши в коричневой тренировочной робе. Дети, как научил их Микола, вежливо поклонились. Мастер поклонился в ответ. Тренировка уже началась. В этот момент послушники подпрыгивали высоко верх и, приземляясь, с криком «айа-а!..» с силой впечатывали стопы в каменный пол. Джао Даши отбивал такт посохом.

– Что они делают? – спросил Женька.

– Отрабатывают удар в тысячу цзиней, – ответил Джао Даши. – Эта техника позволяет почувствовать энергию Ци и научиться применять ее в бою.

Накануне настоятель и мастер Джао Даши обсуждали, как помочь юным друзьям в их опасном задании. Вопрос заключался в том, как за столь короткое время научить их управлять энергией Ци и связать знания кунг-фу, переданные им в хронотрансе, с их физическим телом. Они стояли на высокой террасе, любуясь закатом. Им открывался живописный вид на ущелье, пагоды и кельи монахов-отшельников, разбросанные по скалам.

– Учитель, – сказал Джао Даши, – мы не сможем научить этих чужестранцев кунг-фу за такое короткое время.

Годы уходят у послушников, чтобы постичь это тайное искусство и сдать выпускной экзамен.

– Посмотри на эти облака, Джао Даши, – ответил настоятель. – Когда солнце стояло высоко, облака были белыми и безмятежными. Когда светило зайдет, они превратятся в серый и безжизненный туман. И только на короткий миг заката облака вспыхивают, как бы желая продлить жизнь уходящему дню. Так и в этих ребятах энергия Ци дремлет и просыпается только тогда, когда они находятся на грани. Эта грань настолько тонка, что они не в силах удержаться на ней. Они должны пройти сквозь Чрево Дракона! И тогда они обретут самоконтроль, овладеют своей энергией и научатся подолгу оставаться в Великой Пустоте.

– О, учитель, – удивленно сказал Джао Даши. – Даже для экзамена в туннеле с боевыми манекенами ученик тренируется пятнадцать лет. Но только мастер, достигший степени архата, может пройти сквозь огненный лабиринт. Других там ждет неминуемая смерть. К тому же разве Дамо в своей тайной рукописи не предписывает явно, что во Чрево Дракона может вступить лишь Посвященный Пути?

– Эти дети уже несколько раз находились на грани жизни и смерти. И каждый раз Ци просыпалась в них. Дамо больше нет с нами, его похитили коварные англичане. Ты знаешь, если статую не вернуть на место, это приведет к распаду всего Китая, а может быть, даже и мира. У нас просто нет выбора. Они либо пройдут огненный лабиринт, либо погибнут.

И вот Джао Даши стоял и смотрел на детей, которых он должен был подвергнуть страшному испытанию. Лабиринт Чрево Дракона создал сам Бодхидхарма, или Дамо, как его называли в Китае. Лабиринт представлял собой помещение в подземелье монастыря, пол которого был устлан каменными плитами с магическими гексаграммами. Сознание того, кто вступал в огненный лабиринт, подвергалось жесточайшему испытанию. Испытуемый встречался со всеми своими страхами, как наяву. И только освободив разум от оков плоти, соединившись с Великой Пустотой, огнеходец мог обуздать свои химеры и выйти живым из лабиринта.