Тем не менее эпикурейство представлялось ему гораздо более разумным, чем многие доморощенные психологические методики и псевдофилософские концепции, на которых современные гуру очень неплохо зарабатывают. Конечно, люди тратят деньги и на куда более бестолковые вещи, чем курсы Новы. За ее плечами по крайней мере опыт. Более серьезный, чем у кого-либо из ее известных Винсенту коллег.

– И здесь мы должны поблагодарить Нову и Инес, – завершила программу Тильда. – Напомню, что Нова – автор книги об эпикурействе, предзаказ на которую на сегодняшний день уже составляет тысячи экземпляров. С чем я смело могу ее поздравить.

Мария подняла голову и ободряюще посмотрела на Винсента:

– Ты все понял? Можно продать больше книг, чем ты думаешь. Если б ты только послушал меня и написал что-нибудь доступное широкой публике, у тебя тоже все получилось бы. Может, стоит попробовать себя в детективном жанре?

Винсент вздохнул. Вымышленные полицейские расследования занимали последнее место в списке его интересов. Настоящих было более чем достаточно.

Сегодня все идет хорошо. Лучше, чем вчера. В среднем километр за шесть с половиной минут. Жара спала в это субботнее утро, лицо обвевает приятный ветерок, особенно когда она бежит вдоль залива.

Но год назад было еще лучше. Развод болезненно отозвался не только на ее психике, но и на физической форме. Еще одна вещь в длинном списке того, что он у нее отнял. Но как же глупа она была!

Ее интеллект, блестящее образование подтверждала высокая должность в одном из крупнейших банков Швеции. Перед телевизором она отвечает на все вопросы шоу «Миллионер». И тем не менее ничего не поняла. Хотя было достаточно открыть любое справочное пособие по семейной психологии и проверить по пунктам, изменяет ли ей муж. Красный «Порше» – обводим в кружочек. Внезапный интерес к спортивным тренировкам – еще кружок. Туда же – тонирование волос, задержки допоздна на работе, новый стиль в одежде. В итоге в кружочке – каждый пункт.

Разумеется, она замечала. Настолько недогадливой она не была. Первое, что пришло в голову, – мысль о кризисе среднего возраста. Она связала это с празднованием его пятидесятилетия и в каком-то смысле оказалась права. Чего она не поняла, так это того, что он влюбился в принцессу, приглашенную послом Швеции в Нигерии. Очаровательная штучка. Как и всегда, впрочем, когда дело касалось Рольфа.

Что мучило ее больше всего в этой истории, так это то, что некоторое время она действительно была готова смотреть на его измену сквозь пальцы. Даже после того, как до нее дошли слухи о нигерийской принцессе. Но Рольф непонимающе посмотрел на нее, когда она предложила все забыть и жить дальше.

– Это серьезно, – сказал он. – Слишком серьезно.

Как будто двадцать лет совместной жизни были шуткой. Этакий пробный вариант перед настоящей любовью…

Она бежит по Шеппсхольмену, вдоль пришвартованных лодок. Обычно в это время приходится проталкиваться между городскими бегунами, для которых утренний моцион по лесистому острову стал частью распорядка дня. Но по мере углубления в сезон отпусков бегуны постепенно исчезали, заменяясь редкими родителями-туристами с заспанными лицами, слишком рано вытащившими детей из постелей. Некоторых из оставшихся бегунов сдерживала установившаяся на днях жара.

Она достигает южной оконечности острова. Минует небольшой мост, ведущий в Кастельхольмен, следует вдоль изогнутого лукой побережья, снова в северном направлении. Только поравнявшись с «Чапманом» – красивым трехмачтовым парусником, одновременно хостелом и местной достопримечательностью – позволяет себе остановиться. Это против правил. Она собиралась бежать без остановок, но нужно выпить воды. Из маленького легкого рюкзака, который она всегда берет с собой на пробежку, появляется бутылка. Пальцы окоченели и онемели, а пробка сидит намертво. Она собирает в кулак все оставшиеся силы, но все равно ничего не может сделать. Случайный прохожий вопросительно смотрит на нее. Она отворачивается. После случившегося если что и может вынудить ее прибегнуть к помощи мужчины, то точно не застрявшая пробка.