Муж во время моего диалога с попутчиками внимательно рассматривал столпившихся возле вагона людей. По его виду стало ясно, что он очень встревожен.

– Солдаты, – шепотом отозвался он, наконец садясь рядом со мной.

– Что им нужно? – удивилась я. – Вагон полон. Яблоку негде упасть.

– Я предполагаю, что они здесь не для этого.

– Тогда для чего? – все еще ничего не понимая, спросила я.

– Проверка документов, я думаю, – тяжело вздохнул муж. – Выявляют вражеские элементы… не следовало тебе ехать со мной, милая. Я теперь опасный попутчик.

– Ты не попутчик, а мой муж, – беря его за руку, отозвалась я, – поэтому я всегда буду с тобой, что бы ни произошло.

– Да пусти ты, пес поганый! – услышали мы грозный окрик одного из солдат. – Сказано тебе: проверка документов!

– По какому праву? – все еще пытаясь удержать оборону, спросил проводник.

– Правом, которое дал нам Петроградский совет рабочих и крестьян, единственная власть, которая ратует за свободу, равноправие и мир. Иль не слыхал о таком?.. Поди прочь, гнида!

– Господа, господа, – запротестовал было проводник, но тут раздался выстрел, и голос несчастного смолк.

Я с ужасом поглядела на побледневшего Николя. Я была испугана и подавлена. Внезапно мне захотелось свернуться калачиком, закрыть глаза и забыться. «Может быть, я сплю? – то и дело спрашивала я себя. – Сейчас открою глаза, и ничего этого не увижу. Все хорошо, дорогая, это только неприятное тягостное сновидение, плод воображения. Вероятно, я просто устала. Вот и мерещится невесть что. Мы вернемся в нашу квартирку, отдохнем, сходим в парк погулять… нет, лучше сходим в театр… да не все ли равно, куда. Лишь бы вдвоем». Между тем страшный сон наяву обрастал новыми и новыми деталями: в слабо освещенный керосиновыми лампами вагон после убийства проводника беспрепятственно ввалилась компания дурнопахнущих пьяных солдат и принялась бесцеремонно осматривать пассажиров.

– Ваши документы, – грубо обратился к нам молодой человек, одетый в кожаную куртку, шаровары с белым кантом, сапоги и кожаное кепи.

Я взглянула на него и похолодела. Никогда в жизни мне не забыть ледяного взгляда колючих синих глаз и ядовитую ухмылку на лице, похожем на морду выдры.

Николай невозмутимо отдал наши документы военному и молча стал ждать.

– Эй, кончай галдеть! – прикрикнул тот, услышав возмущенные возгласы пассажиров, у которых пьяная солдатня досматривала не только документы, но и вещи. – Ничего, ничего. Чай, не обеднеете… Так… Николай Николаевич Аничков… интересно!