Производил впечатление человека, открытого и благородного. Черты лица правильные, можно сказать, красивые. Спина и плечи загорелые, но не выдубленные солнцем. Такие могли быть у особы знатного происхождения, не занятого тяжелым трудом под палящим солнцем. Интересно кто он и как попал в плен?

– Назови свое имя, – попросила я.

– Что тебе в имени моем, госпожа? – ответил он почти дерзко.

– Назови свое имя, – приказала чуть тверже.

– Даниэль, – не стал он упрямиться.

– Даниэль… – протянула я задумчиво, – Даник, что ли?

Пленник как-то дернулся, и странное выражение удивления промелькнуло на его лице.

– Даниэль. – упрямо повторил он. – Впрочем, вы можете звать меня как угодно. Хоть номер присвоить, хоть рабом бесправным или даже скотиной…

В его голосе звучала боль и мне стало его жаль. Но что предпринять? Не я устанавливала правила в этом мире, и сама являюсь, в какой-то мере, их заложницей. Просто мне повезло чуть больше.

Но, благодаря своему высокому положению, у меня все же есть кое-какие привилегии. Хоть чем-то ему же можно помочь?

– С тобой тут хорошо обращаются? Я могу что-то для тебя сделать? – спросила с сочувствием.

И это мое сочувствие, видно, стало последней каплей, переполнившей его чашу терпения.

Внезапно он оказался на ногах прямо передо мной. Очень-очень близко, буквально вжимая меня грудью в каменную стену, нависая сверху всем своим немалым ростом. Он наклонился и проговорил тихим чуть хриплым голосом мне в самое ухо:

– О да, госпожа. Есть кое-что, что вы можете для меня сделать. Отпустите меня на свободу… Откройте ворота, снимите ошейник и скажите: «Возвращайся к себе домой, Даниэль...»

Его горячее дыхание обжигало щеку. Светлые длинные волосы касались лица. А сам он стоял так близко, что я чувствовала, как вздымается и опускается его мощная грудь, покрытая маленькими бисеринками пота. С такого ракурса у него открывался прекрасный обзор в мое декольте, именно туда он и уставился.

Мое сердце ухнуло вниз и забилось где-то в районе живота, ноги ослабли, а дыхание перехватило.

Было очень страшно.

Я здесь совсем одна, и даже если крикну, мало кто услышит.

А ему стоит только поднять руку, сдавить мне горло сильными пальцами и через минуту кинуть в солому посиневший бездыханный труп.

Конечно, после такого поступка его самого ждет смерть. Но так ли он дорожит своей жизнью?

Но я слышу, как сильно бьется его сердце, и в голосе звучит боль, а не угроза. Я не видела в нем жестокости, злобы или кровожадности…

Облизала сухие губы, подняла голову, посмотрела ему в глаза и сказала ровным, спокойным голосом:

– Если бы я могла, то отпустила бы тебя, Даниэль. Но сейчас это не в моей власти…

Недоуменный взгляд недоверчиво уставился на меня, выискивая, в чем подвох. Его глаза, ярко-синие, как весеннее небо, разглядывали меня изучающе. Я не отвернулась, смотрела прямо, без вызова, без угрозы и без страха.

Он опустил голову к моим волосам и шумно втянул носом воздух.

– Я не ошибся с выбором... – провел кончиками пальцев по моей щеке. – Вы очень красивая, госпожа, простите, я не хотел вас напугать.

С этими словами он отступил от меня на несколько шагов.

Я осталась стоять растерянная, с путаницей мыслей в голове и трепещущим сердцем.

Что происходит?

Да, он мне симпатичен, но не более. Такое его поведение совершенно недопустимо! Это переходит всяческие границы! А если еще принять во внимание, что он мой раб, а я его госпожа?

И вместо того, чтобы поставить наглеца на место, я стою вся красная как первоклассница и комкаю в пальцах шелковый пояс платья.

А его последняя фраза: «Я не ошибся со своим выбором?» О чем это? Ведь на рынке именно Я выбирала товар, а не ОН выбирал покупателя! Или все же..?