Конечно же, далеко не самое безопасное из развлечений… Но у нас бытовал неписаный закон: оружие на людей не наставлять! За такое можно было и по ушам получить. А целиться по лампочкам танцевальной «веранды» в парке Челюскинцев – святое дело. Варварство, конечно. Да уж больно мишень хороша! Ох, и натерпелись от нас тамошние сторожа… А мы от них сколько?

Писатель Юрий Бондарев задался вопросом: почему во все века орудия смертоубийства люди делали красивыми и эстетичными, подобно произведению искусства? А действительно, почему? Но факт – непреложный. Достаточно походить по музею, чтобы самому убедиться.

Вот и мы свои ружья и пистолеты «ваяли» с любовью. Сначала из доски по карандашному контуру (были свои художники) ножовкой выпиливался черновой вариант. Далее пускали в ход ножик, стамеску, рашпиль, напильник, наждачную бумагу. В хорошем варианте на изготовление уходило несколько дней. Да ещё не забыть нанести раскалённым гвоздём на цевьё и приклад узорный рисунок! Клеймо мастера предусмотрительно не ставили. Хоть и глупыми были по молодости, но не совсем же идиотами, чтобы так подставляться.

Как и все дети, любили спортивные игры. У торца нашего дома находилась баскетбольная площадка – кстати, единственная на полтора десятка близлежащих домов. Но в баскетбол играли редко. Популярным было другое развлечение с бросками по кольцу. С набором очков за броски разной дальности. Игра эта называлась по-дворовому неблагозвучно, с намеком на ту часть тела, куда проигравший по окончании принимал удары мячом сообразно разнице в очках. Для чего следовало повернуться спиной к победителю, принять соответствующую позу покорности и по возможности мужественно терпеть свой проигрыш. «Пенальти» пробивался ногой по мячу с прицелом непосредственно в филейную область. Больно, когда попадали!

Но чаще играли в футбол на «пульку», то есть на маленькие ворота (у нас – баскетбольные стойки) без вратаря. Понятное дело, что не зимой. Потому что зимой играли в хоккей.

Хоккей обожали. Хотя своего катка или где поблизости не было. Пробовали заливать нашу площадку, но прямо по её середине очень некстати проходила трасса теплосети. Топила снег и лёд даже в самые снежные и свирепые зимы: страна была щедра на дармовой обогрев родной земли. Потому играли прямо на подъездных дорогах у домов. В ботинках или валенках (без коньков), по утянутым от гастронома деревянным ящикам вместо ворот. Поднимать шайбу выше колена по договоренности запрещалось. Да и мудрено было это сделать нашим хоккейным инвентарем, сколь ни обтачивай перо клюшки, не перематывай его изолентой.

Клюшки хоть и были заводскими, но весьма хреновыми. Родной Телеханской фабрики, из качественной цельной красноватой древесины (дерева тоже не жалели), однако неуклюжие и почему-то с пером в виде трапеции. Иногда ездили к будущему Дворцу водного спорта, что у ботанического сада. Там на хоккейной коробочке тренировались и играли настоящие мастера. Свои поломанные клюшки выбрасывали через борта коробочки, а за ними уже стояла очередь из страждущих нас. Изредка кое-что удавалось даже худо-бедно отремонтировать. Но зато это были самые настоящие «Ленинград» или МЭФСИ (московская экспериментальная фабрика спортивного инвентаря). Легкие, почти невесомые, с правильной формы «крюком» (изгибом пера), – предел мечтаний каждого пацана! Но в нашем магазине «Турист» они никогда не продавались. (Пишу и буквально чувствую на языке это волшебное звучание: «М-Э-Ф-С-И»…)

Изредка ездили покататься на большой каток. Ближний к нам заливали на футбольном поле около тогда ещё открытого бассейна Дворца водного спорта. Вечером играла музыка, каток освещался фонарями, коньки выдавали напрокат. Людей, скользящих туда-сюда, как правило, бывало много. Кругом – оживление, смех. Всё это в совокупности создавало тёплую атмосферу праздника. Тем не менее кататься на коньках я толком так и не научился.