— Это не я долго стояла, это ты долго ехал. Опять ухлёстывал за какой-нибудь юбкой? — говорит мамиными словами, устроившись на заднем сидении. Она не сразу замечает Нику, а когда та выглядывает из-за спинки кресла, Настя вдруг млеет. — Ой, я думала мы одни.

— Знакомься, это Вероника, — указываю я на сердито уставившуюся на меня девушку, — А это моя сестра — Настя. Она же Рапунцель, она же Вредина. 

— Понятно почему Рапунцель, — говорит Ника, обращаясь к сестре: — Вон какие локоны отрастила!

А если будешь подмазываться к ней, то узнаешь почему Вредина, — хочется добавить, но я решаю промолчать, сохранив эту тайну. Надеюсь, в скором времени она сама в этом убедится. Жду не дождусь этого момента.

— Да, Марк говорит, что в голодный год я могу обрезать их и выручить с них туеву хучу бабла, — поглаживая свои шоколадные пряди, изъясняется уже моими словами, отчего я начинаю громко смеяться.

Обожаю, когда Врединка цитирует меня. 

— Ясно в кого она пошла, — Ника отвешивает мне шуточную оплеуху. — Настя, не слушай своего брата. У тебя роскошные длинные волосы и ни в коем случае их не обстригай. И глаза у тебя очень красивые, прям как у твоего брата.

Началось. Точно подмазаться удумала. Не выйдет. 

Моя сестра на дух не переносит посторонних девушек. Думаю, дело в банальной ревности. Раньше я уделял ей больше своего внимания, а когда ночная жизнь поглотила меня, девушки сменяли друг друга одна за другой, Настя стала очень часто обижаться на меня и отыгрываться на тёлках, которых я приводил домой: то жвачку запульнёт им в волосы, то обувь испортит, а то и вовсе бросит пару ласковых. 

Ей всего десять. Тринадцать лет разницы, но чем старше она становится, тем больше отдаляется от меня. 

Сам виноват. 

Когда она нуждалась в поддержке брата, я был увлечён какой-нибудь шкурой, а теперь свой авторитет в её глазах поднимать крайне сложно. Она далеко не глупая девчонка и уже всё понимает.

— Так ты не пригласишь меня к себе? — спрашивает Ника, провожая взглядом сестру, скрывающуюся за воротами. — Не покажешь свои хоромы?

— Там нет ничего особенного.

— Ну как же? Или я просто недостойна? В чём дело, Марк?

Одна и та же песня уже на протяжении недели. Бесит!

«Ты меня не хочешь». «Я тебя больше не привлекаю». «Марк, что изменилось?»

— Пошли, но только родителей всё равно нет дома.

— Тогда просто покажешь мне свою комнату, — закусывает она губу и совсем неожиданно проводит рукой вдоль бедра прямиком к члену. — И свою постель заодно.

Фак. 

Я так и не трахнул её. Сам удивляюсь как ещё держусь, но до этой минуты я даже и не вспоминал о том, что всего неделю назад хотел отыметь её, а сейчас мой член ясно даёт понять, что он ничего не забыл и готов прямо сейчас исправлять недоразумение. Члену всё равно, когда и на кого вставать. 

В голове одна, а на головке может быть другая. 

Наверное, со всеми такое случалось.

Ника сжимает рукой член через прочную ткань джинсов и покачивает головой, почувствовав ответную реакцию на её прикосновения. Я не двигаюсь. Откинувшись на спинку кресла, наблюдаю за её рукой, ощущая нестерпимую тесноту в штанах. Ника привсатёт с кресла, прижимается ко мне и сразу же засовывает свой язык в мой рот. Девчонка решительно настроена. Я отвечаю на поцелуй с такой же прытью, шумно выдыхая в её губы, когда она сильнее сжимает ствол своими пальцами. 

Скольжу ладонью по гладкому бедру и запускаю её под юбку, убеждаясь, что она сама готова не меньше моего. Завелась с полоборота.

— Я хочу тебя! Хочу, твою мать! — неустанно повторяю ей в губы. 

— Что, прости? — на секунду отшатывается от меня.