- Ты женишься снова? - спрашиваю Амира прямо. - Через год. Ты разведешься с Асиат и возьмёшь в супруги ее сестру? Ради всеобщего благополучия. Ради бизнеса. Ради клана. Я верно понимаю суть?

- Нет, - мрачнеет он. - Я сделаю все, чтобы этого не допустить.

Мы лежим в постели. Вдвоём. Однако рядом витают незримые тени. Теперь у меня возникает чувство, будто я любовница. Шлюха. Краду чужого мужа. Черт, а ведь я и крала. Раньше. Мы же не сразу сочетались с браком. Я отдавалась Амиру, не подозревая о существовании первой жены. И пусть они не жили вместе долгие годы, пусть между ними ничего не было, все равно мерзко. Не получается принять, переварить и двигаться вперёд. Не удаётся преодолеть ощущение гадливости.

- Ты поступаешь так, будто готовишься к этому сценарию, - озвучиваю подозрения. – Вот хотя бы легенда про моё родство с Рустамом Ахметовым. Шаг за шагом все направлено на подстраховку.

- Я всегда готовлюсь к войне, - отвечает ровно.

Разумно. Логично. Учесть мелочи заранее.

- У меня очень странное чувство, - горько усмехаюсь. - Не уверена, стоит ли говорить об этом. Может, лучше промолчать?

- Говори, - бросает хрипло.

- Амир, ты же лидер, - нервно облизываю губы. - Ты держишь удар. Сильный мужчина. Жесткий. И вдруг... такое впечатление возникает, точно тебе отдали приказ сверху, и ты больше ничего не контролируешь. Должен сцепить зубы и подчиниться. И пусть ты пробуешь выстоять, найти другой вариант решения вопроса, сам давно понимаешь исход. Расклад очевиден. Гаджиевых убили не просто так. Тут явно ощущается дурной замысел. Страшный. У вас назревает война. Ну как минимум конфликт. И да, черт возьми, придётся сделать то, чего от тебя требуют. Но кто эти люди? Совет кланов? Вряд ли, сомневаюсь. У вас есть ещё какая-то особая инстанция? О чем я не знаю? Что упускаю? Скажи.

Тот Амир, которого я знала, послал бы в пекло любого, кто пытался бы указывать ему, как поступить. А этот... он другой. Осторожный. Задумчивый. Трудно узнать в нем того буйного громилу, моего любимого амбала.

- Я хочу понять, - лихорадочно бормочу, глотаю рыдания. - Хочу выяснить правду до конца. Не надо ничего от меня скрывать.

Он склоняется и губами стирает слезы с моих щёк. Никакого ответа не даёт. Зацеловывает до умопомрачения. Изгоняет мысли, утоляет печаль. Заставляет позабыть о гнетущей тревоге. Этот мужчина опять порабощает меня.

Я принадлежу ему. Безраздельно. Всецело. Каждой клеткой. Душой и телом. Каждой каплей крови. Плотью. Костьми лягу ради него. Не изменю. Не предам.

А он? Он продолжает молчать. Оберегает. Ограждает. Но легче от осознания логичности его действий не становится.

Неужели полагает, будто я слишком слаба? Дьявол, а что если он прав?

+++

Мои занятия продолжаются. Наступает черёд более подробного изучения некоторых тем. Обсуждаются вопросы воспитания детей. Наследников клана. Различные особенности и тонкости. Слушаю не слишком внимательно. Отвлекаюсь.

Меня опять одолевает тошнота. Пожалуй, стоит наведаться к врачу. Какой смысл держать в секрете вероятную беременность? А если дело не в ребёнке, то стоит лучше следить за здоровьем. Вдруг у меня гастрит? Нельзя запускать. Надо оставаться в хорошей форме.

- Мальчика забирают, - доносится до моего разума обрывок фразы. – Мать никогда не сумеет воспитать его должным образом, поэтому обучением наследника занимаются мужчины.

- Забирают? – переспрашиваю на автомате. – В каких случаях?

- Во всех, - улыбается женщина, невозмутимым тоном повторяет: - Когда завершается период грудного вскармливания, ребёнка забирают.

- В смысле «забирают»? – недоумеваю. – Что это значит?