Неприятно.

Когда раздаётся звонок в дверь, мы внутренне уже готовы к проблемам.

– Откроешь? – одними губами спрашиваю я.

Гошка на цыпочках подходит к двери и заглядывает в глазок. Потом смотрит на меня и качает головой:

– Это не полиция.

– Как узнал?

– Менты сразу ксиву показывают.

От нового звонка в дверь оба подпрыгиваем.

– Открывайте! – слова сопровождаются громким стуком. – Или мы ломаем замок.

Гошка смотрит то на меня отчаянным взглядом, то на несчастную створку, которая содрогается от бешеных ударов.

– Бро, балкон!

Мы, не сговариваясь и толкаясь локтями, выскакиваем туда, и замираем: земля далеко, пешеходы и машины кажутся с высоты седьмого этажа игрушечными.

– Гош, ты какую крышку гроба хочешь, открытую или закрытую? – смотрю на приятеля, у которого от шока глаза на лоб лезут.

– А есть разница?

– Конечно. Если прыгнем, превратимся в лепешку. Вид будет непрезентабельный. Похоронят в закрытом гробу.

– Нашёл время шутить! – сплевывает Гошка.

– И к соседям перебраться нельзя, далеко, а по стенам мы ползать не умеем. Звони уже кому-нибудь! Зови на помощь.

– Некому, – разводит руками Гошка. – Напротив живет только глухая бабка.

– Вот черт! И что делать?

– Придётся открыть. Ну, не убьют же они нас среди белого дня. Включи видеозапись на телефоне.

Гошка вздыхает и плетётся к выходу, а я вожусь со смартфоном. Запихиваю его в складку дивана, пока друг медленно отодвигает задвижку.

Но раскрыть дверь он не успевает: та резко распахивается сама и бьет его по лбу. Приятель вскрикивает, в квартиру врываются трое. Незнакомцы мгновенно скручиваю Гошке руки и толкают на диван прямо на телефон. Если не везёт, значит по полной программе! Избавившись от помехи, двое начинают методично громить все вокруг. И первым летит на пол ноутбук.

Я бросаюсь к Гошке и кричу:

– Вы кто такие? Я сейчас полицию вызову.

И замолкаю: мобильник смирно покоится под задом Гошки.

– Давай, – усмехается здоровяк, увидев мое замешательство.

Он с любопытством наблюдает за нами, и ни один мускул не дергается на его лице. И от этой холодной уверенности в себе мне становится плохо. Чувствую себя Моськой, которая тявкнула на слона и сейчас будет размазана по полу.

Гость поворачивается, чтобы захлопнуть дверь, и я замечаю у него на рукаве нашивку: оскаленная пасть зверя и надпись: «Охранное агентство «Барс». Неожиданно пазлы разрозненной картинки становятся на свои места.

– Я так понимаю, это дело рук вице-президента «Туров-банка»?

– А ты сообразительный чувак, – небрежно роняет здоровяк и поднимает руку.

Словно игрушки, у которых закончился завод, незнакомцы замирают.

– И что ей от меня надо?

– Надо, чтобы ты подписал этот документ.

– Какой документ? – взвивается Гошка. – Дэн, ничего не подписывай! Не смей! Мы живем в правовой стране. По закону не имеете права никого принуждать!

Один из амбалов лениво тычет Гошку в бок, и тот сгибается пополам.

– Я все понял, – выхватываю из рук командира файл с бумагами. – Подпишу. Обязательно. Оставьте друга в покое. Вот только…

– Ещё и условия ставить собрался? – в голосе охранника звучит угроза.

– Что вы, как можно! Не условия! Я хочу подписать бумаги на глазах у Евы Сергеевны.

– Давно бы так! Берите его, парни.

Меня подхватывают под руки и буквально выволакивают из квартиры. Я не сопротивляюсь, просто не думаю об этом. Голова занята совсем другими мыслями. Но у выхода на улицу упираюсь пятками в пол и торможу.

– Мужики, отпустите. Я сам. Не сбегу, некуда бежать.

– Это другое дело.

Меня сажают на заднее сиденье джипа и зажимают с двух сторон, ни пошевелиться и вдохнуть полной грудью. Здоровяк устраивается за рулем.