Блестящий носик показывается в отверстии домика, а следом вылетает и худенькое тельце. Тойчик подпрыгивает и радостно повизгивает. Я кладу в его миску кусочек торта и любуюсь другом, пока он слизывает языком крем.
– Кристина, кем тебе приходится тот парень? Ты с ним встречаешься?
Вздрагиваю и оглядываюсь: мама подошла совершенно беззвучно и смотрит на меня пронзительным взглядом.
– Нет!
– Не обманывай меня, дочь!
– Я говорю правду. Это клиент ресторана…
Отвечаю и замолкаю: я не знаю, помнит ли мама, где я работаю. Она любую информацию, кроме плохой, воспринимает безучастно.
– И что этот клиент делает в нашем доме? Ты его пригласила?
– Нет, что ты! – взмахиваю руками, Киллер скалит зубы.
– Мужчина живет в нашем доме?
– Н-нет! – отвечаю, а в душе растёт чувство, что иду по тонкому льду. – Мамочка, пойдём спать.
Обнимаю ее за плечи, но она решительно высвобождается.
– Кристина, я жду…
Приходится коротко рассказать ей о сегодняшних приключениях, старательно обойдя тему увольнения.
– Трудно тебе приходится, моя девочка? – мама прижимает меня к груди и целует в лоб.
Этот всплеск эмоций такой неожиданный, такой странный, что слёзы снова набегают на глаза. Сколько раз приказывала себе не плакать, идти напролом, добиваться своего любыми способами, а все равно срываюсь.
– Пойдём спать, мамочка.
Мы ложимся вместе, крепко обнявшись. Я не возражаю, за год привыкла, хотя у меня есть своя комната.
Утром просыпаюсь от бренчания посуды и приглушенного разговора. Сердце заходится стуком в панике: что случилось. Вылетаю из спальни, по дороге спотыкаюсь о забытый вчера у вольера контейнер из-под пирожных. Машинально поднимаю его и бегу в кухню.
Какая-то тревожная мысль царапает меня, но вижу благостную картину и облегченно вздыхаю: мама стоит у плиты, печёт блинчики, а тетя Нина сидит рядом на стуле и довольно смеётся.
Я спрашиваю ее взглядом: «Как дела?»
Она показывает большой палец. Настроение сразу поднимается. Люблю, когда в доме спокойно.
– Заканчивайте свою пантомиму, – смеётся мама как в старые добрые времена. – Садитесь к столу.
– Сейчас.
Заношу руку с пустым контейнером над мусорным ведром и напрягаюсь: на дне лежит что-то красное, похожее на…
О Боже! Наклоняюсь, и тут мама говорит:
– Нина, ты можешь сшить свадебное платье?
Глава 13
Сказать, что я в шоке – ничего не сказать. Меня словно пыльным мешком из-за угла прихлопнули. В голове полный развал, мысли кричат, перебивают друг друга. Резко выпрямляюсь и чуть не падаю от шока в мусорное ведро. Тетя Нина успевает схватить меня за руку.
– Девочки, блинчики остывают. Садитесь уже, – как ни в чем ни бывало приглашает к столу мама. – У нас сегодня много дел.
Она в отличном расположении духа. Домашний халат исчез, его заменили льняные брюки и ярко-желтая туника – любимый мамин наряд при жизни папы. Волосы она стянула резинкой в высокий хвост. За год затворничества похудела и стала выглядеть совсем юно, несмотря на возраст.
Мы с тетей Ниной переглядываемся.
– Лиля, обязательно сошью платье, только мерки нужно снять, – осторожно говорит соседка. – А кто из вас выходит замуж?
Я обжигаюсь горячим чаем, совсем не думаю о завтраке, не знаю просто, как реагировать на мамино заявление.
– Конечно, Тина, – заливается смехом мама. – Она вчера привела домой жениха. Такой красавчик. Настоящий краш, так вы сейчас называете?
– К-кого?
– Не тупи, дочка. Красивых молодых людей.
– Д-да. Но вчерашний гость не мой жених, мама, – говорю тихо, умирая от ужаса и страха.
Зря я надеялась на мамино выздоровление. Кажется, она ещё больше погрузилась в фантазию. Вот сейчас заберётся с ногами на подоконник, и придётся мне караулить ее весь день, вместо того чтобы писать заявление на курсы.