Поднятую руку вижу издалека. Мажор сидит за столом один без спутницы. Куда исчезла та, я не заметила. Радость пышным цветом вспыхивает в душе: наконец-то эта смена заканчивается. Прибавляю шагу.

– Ваш счет.

Кладу на стол темно-бордовую папку для счета из натуральной кожи. На ней золотая гравировка «Городские джунгли» увита зелеными лианами.

– Г-господин, – говорит мажор и поднимает тяжелые веки.

– Что?

– Повтори: «Господин».

Делаю шаг назад, но мажор проворно вскакивает и мгновенно оказывается рядом. Черт! Да он совсем не пьян! Неужели притворялся?

– Кофе принеси!

– Вам эспрессо или латте?

Спрашиваю, а сама глазами ищу выход. Сердце колотится где-то в горле, от напряжения кружится голова.

– Матрёшка, не зли меня!

Он так близко, что волосы на руках встают дыбом, а по телу бегут мурашки. Испуганно оглядываюсь: за стойкой регистратора пусто. Этот гад наступает, я пячусь и натыкаюсь спиной на колонну – дальше хода нет.

– Не приближайся ко мне! – шиплю тихо, но вкладываю в голос всю ярость.

– Господин… – он нависает надо мной, взгляд хищника парализует, сводит с ума. – Я научу тебя послушанию, крошка. Повторяй!

– Не буду, – от бессилия губы дрожат.

– И так не будешь? – мажор вдруг резко наклоняется и захватывает зубами мочку моего уха, а потом языком проводит по шее.

Внутри словно взрывается тысяча электрических разрядов. Острые иголочки разносятся током по всему телу. Пытаюсь вырваться, от омерзения хочется заехать мажору между ног, но тут ловлю взглядом вбежавшую в зал Надю. Старшая смены отчаянно трясет головой, и я усилием воли подавляю в себе бешенство.

– Вам эспрессо или латте? Господин…

– Вот теперь умница. Иди, крошка. Жду.

Барская ладонь снисходительно треплет меня по щеке, но я отдергиваю голову и больно стукаюсь затылком о колонну. Слезы выступают на глазах. Подныриваю под руку мажора и бегу в кухню. Только здесь даю волю эмоциям. Бросаюсь к мойке и тру, тру мочалкой шею и ухо.

– Кристина, что случилось? – выскакивает из своего кабинета дядя Миша.

– Я его убью! – шиплю, стиснув зубы. – дайте мне что-нибудь! Я его убью!

Дядя Миша и су-повар Алексей бросаются ко мне и не дают разгуляться. Они вырывают из рук нож, который я успеваю схватить, потом тарелку, сковородку, поварешку. Та выскальзывает из онемевших пальцев и с грохотом валится на пол. Этот звук бьет по ушам, и на мгновение наступает тишина.

– Прекрати истерику! – рядом оказывается Надя. – Если хочешь работать в ресторане, привыкай к любым ситуациям.

– Но он… он… вот сюда и сюда, – тычу пальцами в мочку и шею, – языком… и зубами…

– Ой, подумаешь, пьяный мужик облизал! – ехидничает Наташка. – Велика забота!

– А-а-а… Лучше уйди! Я за себя не отвечаю!

– Кристина, кофе готов, – в дверь заглядывает бармен.

– Не пойду!

– А кто за тебя пойдет? Я, что ли? – Наташка сует мне под нос кукиш. – И так все твои столы обслуживаю сегодня.

– Злая ты баба, Наталья! – упрекает ее дядя Миша. – Нет в тебе жалости.

– Ой-ой-ой! Паду-у-у-маешь, неженка какая!

Напарница фыркает и исчезает за дверью. Неожиданно эта перепалка помогает мне прийти в себя. И правда, чего задергалась? С пьяными мужиками справлялась, а тут всего лишь мажор. Молча беру поднос с кофе и направляюсь к столу.

– Ваш латте, господин.

Вкладываю в это слово весь елей, который нашелся в закромах тела.

– Какой кофе, котенок? – ноет его подруга. – Я домой хочу… с тобой… Ты уложишь свою куколку в кроватку?

– Сейчас блевану, – бормочу себе под нос.

– Ты что-то сказала? – услышал все же мажор.

– Приятной вам ночи, господин, – кланяюсь ему. – Могу я забрать счет, господин?

– Бери, – он толкает ко мне папку.