Упрямо дергаю за ручку, прекрасно зная, что это бесполезно. Лишь бы не встречаться с ним взглядом. Такое чувство, будто он видит меня насквозь, да и глазами нахально раздевает. Как бы отделаться от него без потерь для себя?

— Чё там? — осведомляется Чума у Макса, и тот оглядывается, заводя двигатель.

— Всё пучком, часикам к восьми подрулит.

— Эй! Выпустите меня немедленно! — воплю, пиная по дверце джипа, и с раздражением стукаю кулачками по спинке сиденья водителя. — никуда я с вами не поеду! Офигели совсем?!

— Да уймись ты. — невозмутимость Чумы просто убивает, я-то горю праведным гневом, и яростно оборачиваюсь к нему. — чё ты такая дикая? Щас домой тебя доставим, хоть на чашку кофе пригласишь? Не чужие, всё-таки. Знаешь, как говорят, с кем встретишь Новый год…

— И не мечтай! — отрезаю сердито, уставившись в окно. — не надо мне такого подарочка, хватило и вчерашней ночи!

Они смеются, а я изо всех сил изображаю равнодушие. Ну и чёрт с ним, пусть делает по-своему! В гости, один фиг, не напросится, главное, что всё вроде устаканилось, и моя выходка с похищением пациента проблем не принесёт.

А уж от этих назойливых «друзей» как-нибудь избавлюсь…

ДАНИЛА

Забавная… Всю дорогу упорно пялится в окно, делая вид, что ей фиолетово, а пальчики на коленях подрагивают, то нервно сжимаются, то замирают, и он не может отвести от них глаз. Вернее, от того, на чем они лежат. От вида длинных красивых ног, обтянутых узкими джинсами, перехватывает дыхание, хочется коснуться, и Данила проводит ладонью по покатому бедру.

Стася тут же вскидывается, быстро отодвигается от него, и он прячет усмешку. Она вся как напряженный маленький зверёк, ожидающий нападения хищника, и ему это нравится. Мысленно он представляет её без одежды. У неё точно упругая грудь с большими темными сосками, под его руками они скручиваются в узелки, набухают, а кожа вокруг покрывается пупырышками.

Он бы медленно снимал с девчонки шмотку за шмоткой, целовал каждый сантиметр её соблазнительного тела, а она бы беспомощно хватала ртом воздух, и выгибалась навстречу ласкам. Ему стало жарко, шея вспотела, и он опрокинул голову на спинку, закрыв глаза. Навязчивые грешные мысли не отпускали, топили в мучительном водовороте похоти.

Блять, дело ведь совсем не в том, что Стася похожа на эту суку Карину! Но и в этом тоже…

Чувствуя, как ширинку натянуло изнутри, Чума чуть слышно хрипло застонал. Женщины не отказывали ему никогда, их привлекала его внешность, темпераментный характер, его самоуверенность и наглость. Но он был слишком разборчив в связях, или даже брезглив, и любую бабу в постель не тащил. Проститутки его не интересовали, малолетние искательницы приключений вызывали отвращение.

Постоянной подружки у Данилы не было, жениться он не спешил. Не потому, что не встретил ту, единственную, скорее, по той причине, что в его жизни за все сознательные годы попадались лишь меркантильные особы. Карина сумела пробудить в нем нечто, похожее на любовь, тогда, двадцатитрехлетний сопляк, он всерьез увлекся ею. А она плюнула в душу, поиграла и бросила, заявив, что ей не нужен мальчишка, который не в состоянии обеспечить себя сам — в то время он еще не задумывался о будущем, шлялся по кабакам и просаживал огромные деньги (отца) в казино…

— Опаньки… Картина Репина «подстава». — неожиданно выдергивает из размышлений голос Балды, и Данила кидает взгляд в окно.

У подъезда пятиэтажки, где живет Стася, полицейский УАЗ, рядом с машиной топчется молоденький лейтенантик, нетерпеливо поглядывая на окна квартир.

— Сиди тихо, детка. — удерживает на месте Настю мужчина, и наклоняется к креслу друга. — слышь, Макс, сходи, аккуратно узнай, чё там такое. Сильно не свети еблом.