Кто-то стучит.

Вопросительно смотрю на открытую дверь. Хмыкаю, послышалось.

Только расслабляюсь - опять стук. Озираюсь на окно, закрытое плотной шторой, и мое сердце подпрыгивает от догадок. Только один человек может нагрянуть в гости подобным образом, игнорируя дверь.

Хотя может птичка?

Подхожу к окну и приоткрываю штору.

Черт! Реально Артем.

Рука дергается в обратном движении, закрывая шторой обзор на улицу.

Быстро поправляю лохматый пучок на голове и критично оцениваю внешний вид – на мне затасканная домашняя футболка, еще и заляпанная чем-то. Хватаю из шкафа вариант поприличнее и переодеваюсь.

Вечно он так, без предупреждения появляется – ворчу на ходу.

Закрываю двери на защелку, на первом этаже мама вообще-то ни сном, ни духом, что у нас гости.

Отодвигаю шторы и вопросительно уставляюсь на парня, который прилип виском к стеклу.

Его губы шевелятся, но я ни черта не разберу. Приоткрываю окно сверху и слышу:

- Впустишь? – поджимает губы Артем.

- Не-а, - встаю в позу. - Так говори.

Он нерадостно усмехается, опускает голову и мотает ей. Глаза потухшие, без привычного блеска, одна сплошная ноющая тоска. «Бессердечная эгоистка», – безмолвно стонут они мне, когда не проявляю жалости.

Артем поднимает руку и я вижу, как он пальцами перекатывает стебель крупной ромашки.

- Это тебе.

- Не люблю ромашки, - отвечаю я безразлично. - Они не постоянные. То любят, то не любят, то к черту пошлют.

Один щелчок, и ни в чем неповинный милый цветок летит вниз. Непроизвольно ахаю и перевожу хмурый взгляд на Артема.

- Ну Ли-из, - лбом прилипает к стеклу он и смотрит исподлобья.

За моей внешней непробиваемостью скрывается внутренняя истерика. Сердце не выдерживает нагрузки, умоляю его потерпеть.

Он изменил тебе, Лиза. Был очень груб с тобой, ранил некрасивыми словами - приятно тебе было? Вот пусть теперь пострадает.

Артем выдыхает на стекло, и то сразу запотевает. Пальцем вырисовывает знак бесконечности, который когда-то рисовал на песке.

На долю секунды на моих губах возникает еле заметная улыбка от воспоминаний, но я практически сразу усмиряю её. Складываю руки на груди и упрямо мотаю головой из стороны в сторону.

- Дождь начинается, Лиз, - задирает голову Артём.

Я смотрю на затянутое небо, с него и правда начинает капать. Блин, даже природа на стороне Артёма...

- Так иди домой, - дергаю бровью.

- Пока не поговорим, не пойду. Открой окно.

- Нет, - упираюсь я. - Боюсь тебя впускать, в ход пойдут твои запрещенные приемчики….

Знаем, проходили. Чувства к Артему и сам парень - моё слабое место, и когда между нами есть преграда в виде закрытого окна – держать оборону куда легче.

- Я весь промокну, Лиза, - давит на человеческое Артем.

Дождь и вправду усиливается, светлая мужская футболка покрывается крапинками.

- Пусть, - не поддаюсь я.

- Жестокая… - обиженно округляет глаза Артём. – А если заболею и умру? С такой же вредной моськой будешь стоять и смотреть?

Я прицокиваю и закатываю глаза. Вызывать жалость такими неуместными примерами – перебор.

- Ладно, буду стоять здесь, пока не сдохну, - с вызовом отвечает Артем и упирается плечом в стекло. Насупившись, отворачивается, не глядя в мою сторону.

Мужские плечи перетряхивает от сильного порыва ветра. Дождь нещадно мочит его волосы и лицо, футболка уже прилипает к телу – и нет же не уходит, сидит, как на клей приклеенный.

Совесть стучится изнутри, и я даю слабину. Чертыхнувшись, открываю окно.

- Заходи.

Артем неуклюже разворачивается и стремянка, на которой стоит теряет устойчивость. Пошатнувшись, он чуть не падает, как и моё сердце – в пятки от переживаний.