Нет, все же сумка. Слегка потрепанная, но на речку самое то. Наконец я шумно выдыхаю, когда длинная стрелка часов дергается и указывает на двенадцать. Восемь утра. Быстро прокручиваю в голове, все ли утренние дела сделала, и, убедившись, что все в порядке, быстро целую маму и сбегаю из дома. Надо бы, наверное, слегка задержаться, так советуют в интернете. Но у нас же, вроде как, не свидание, так что я успокаиваю себя этим, решив, что пунктуальность – моя сильная сторона, – даст Кириллу понять, что я уважаю его время. Господи, ну и бред мне лезет в голову. Надо просто расслабиться и насладиться походом на речку.

Выхожу из дома, и сразу за забором на покосившейся скамейке обнаруживаю Кира.

– Привет, – здороваюсь я.

– Доброе утро, – отзывается он, вставая.

Я быстро прослеживаю взглядом его подкаченную фигуру в футболке и шортах, а потом отвожу смущенный взгляд, потому что Кирилл смотрит на меня с кривой улыбкой.

Мы молча разворачиваемся и идем. Тишина между нами неловкая. Как будто в воздухе висят слова, но никак не хотят быть озвучены вслух. Может, мне стоит сказать что-нибудь? Начать разговор, чтобы разорвать эту странную атмосферу? Но что я ему скажу? Расскажу, как утром снова из-под моего носа утащили последнюю буханку хлеба, и мне снова пришлось его печь?

– А что у вас тут за проблема с хлебом? – спрашивает он, словно читая мои мысли, и я чувствую, как вспыхивают щеки.

– У нас тут есть один… м-м-м… предприниматель. Точнее, не у нас, а в соседнем селе. В общем, он держит магазин. И по утрам, в пять, сюда приезжает хлебовозка. Так вот он скупает весь хлеб и продает его дороже.

– А почему он на свой магазин специально не заказывает?

Я пожимаю плечами.

– Не знаю.

– Мне пришлось сегодня утром ехать в соседнее село за хлебом. Полагаю, это и был тот самый магазин.

– Не знаю, я там ни разу не была.

– А где же ты берешь хлеб? Или успеваешь?

– Пеку.

– Правда? – он бросает на меня заинтересованный взгляд, а потом снова отворачивается. – А почему не прийти раньше?

– Бесполезно. Приезжает Демчук – это его фамилия – и доплачивает водителю хлебовозки, чтобы тот отдал ему весь хлеб.

– Странная схема.

– Ой, сколько уже все с ним ругались, писали и звонили на хлебзавод. Водители меняются, а схема – нет.

– Ясно, – задумчиво бормочет Кирилл. И вдруг я представляю себе, как он – практически как супергерой в плаще – решит проблему с хлебом. Хотя какое ему дело до этой ситуации? Он погостит у бабушки и уедет назад в свою сытую жизнь, в которой нет Демчука и утреннего хлебного кризиса в отдельно взятом крохотном селе.

На речку мы добираемся слишком быстро. Слишком – потому что идти рядом с Кириллом так, словно мы пара, – это так волнительно. Я могу украсть в свои фантазии еще один короткий эпизод, чтобы, оставшись наедине со своими мыслями, прокручивать его раз за разом. Там, в своей голове, я очень смелая и отважная. Там я могу поцеловать его, сказать, что он мне нравится и даже больше. А в реальности я смотрю на этого красивого парня и не решаюсь даже первой завязать разговор. Потому что каждый раз кажется, что он сейчас рассмеется надо мной и скажет, что пошутил, что я не пара такому, как он. Что я наивная и глупая. Хотя я же не такая, совсем нет! Просто… устала жить в напряжении изо дня в день. Устала слышать, какая я криворукая и тупая. Хочу, чтобы хоть кто-нибудь сказал мне: «Марья, я люблю тебя! Ты сама я умная и красивая! Ты самая!..»

– Ух ты, круто как! – Кирилл прерывает поток моих мысленных комплиментов самой себе. Прослеживаю его взгляд и улыбаюсь.

– Да, здесь красиво не только ночью.