Он в третий раз отрицательно покачал головой и ощутил жар стыда до самых ушей.

– Хорошо, постараюсь объяснить…

Девушка коротко огляделась, затем подошла к ближайшему дереву, подняла из травы сухую ветку и, вернувшись к Виктору, заговорила вновь, ловко обдирая с ветки мелкие сучки:

– Смотри, это – мир снов, – она начертила на коричневой сухой земле неровный круг. – А это, – палка изобразила внутри круга ещё два, поменьше. – Наши комнаты. Вот эта красивая – твоя, а эта корявая – моя, понимаешь?

Виктор почувствовал на себе Анин взгляд, но от плана глаз не отвёл, только кивнул.

– А это, – Аня принялась усердно заштриховывать всё пустое пространство внутри круга, не задевая «комнат». – Всё это мы называем общей территорией мира снов. Некоторые – мёртвой территорией, но это, опять же, без разницы. Размеры её бесконечны. Жизни не хватит, чтобы всё исследовать. Долго находится там опасно… – девушка запнулась, словно решаясь, говорить дальше или нет. – Опасно по разным причинам. Но в основном из-за хранителей. Они вроде хозяева общей территории и страшно не любят нас, сноходцев.

– Это я заметил. Но почему?

Девушка расслабленно выпрямилась и чуть склонила голову, глядя на рисунок:

– Сложно объяснить. О хранителях никто толком ничего не знает. Но то, что они не любят, когда мы что-то меняем на общей территории, к примеру – пространство, или приносим свои проекции, это факт.

– А почему здесь их нет? – Виктор махнул рукой. – В твоей комнате?

– Хранители обитают только на общей территории, и попасть к кому-то в подсознание, – Аня указала палкой на незаштрихованные островки. – Они не могут. Для них чья-либо комната – место недосягаемое, только если владелец комнаты сам не запустит их внутрь.

Виктор усмехнулся:

– Зачем кому-то запускать этих тварей к себе в подсознание?

– Причины могут быть разные, – спокойно ответила Аня, но в голосе её послышался странный холодок.

– И какие же?

– Например, для защиты.

– Для защиты? Но от чего?

– От кого, – поправила его девушка и отвела взгляд. – От других сноходцев, например.

Виктор не понимал, но задавать очередной вопрос не решался.

– Порой они куда опаснее хранителей, – смягчившись, сказала Аня. – Впрочем, ты сам в этом ещё убедишься, – она отбросила палку в сторону и, подтянув лямки рюкзака потуже, посмотрела на Виктора с неожиданной ободряющей улыбкой. – Отдохнул?

– Вроде, – ответил он, всё ещё изучая импровизированную карту мира снов и пытаясь запечатлеть изображение в памяти. – Выходит, подсознание, то есть, комната каждого человека – это ещё один небольшой мир внутри мира снов?

– Так и есть.

– А что происходит с комнатой, когда человек умирает?

– Ничего, – ответила Аня. – Его подсознание умирает вместе с ним, а всё, что он проецировал в комнате при жизни, становится частью общей территории, – она подняла ногу и опустила на свой пыльный островок, разрушая его границы. – Комната умершего человека становится пустой локацией и переходит во владения хранителей.

– То есть, в теории, в мире снов можно отыскать подсознание любого человека, когда-либо жившего на земле?

– Не подсознание, а его пустую оболочку. Это как тело мертвеца – узнать знакомые черты можно, но внутри – пусто. В нём никого. Так и здесь. Но, в целом ты прав. Отыскать в мире снов можно что угодно.

Аня сравнивала их островки с землёй, грустно улыбаясь пыльному облачку под ногой. Внезапно Виктор ощутил далёкую чужую скорбь и тихо произнёс:

– Вся общая территория – это сны давно умерших людей.

Девушка согласилась молчанием.

– Понятно теперь, почему мир снов такой необъятный, – более непринуждённо добавил Виктор и постарался улыбнуться.