Это было неожиданно! Я помню, что она очень хотела учиться в этом училище! Что же случилось? «Папик» отсоветовал? Или наоборот, она разорвала с ним отношения и из-за этого забрала документы? Очень хотелось верить в это. Ведь с этим «папиком» у нее не могло быть будущего. А может быть, она решила вернуться в свой Гороховец, где все такое родное и домашнее? Думаю, что скорее так и произошло. Но я мог только гадать…

Как бы то ни было, но контакт с Женей я потерял окончательно.

Наступила осень, потом зима, весна… Сначала я ждал звонка от Жени, потом перестал. Прошел год, второй… Но память о Жене осталась. Много раз я собирался съездить в Суздаль, найти какие-нибудь ее следы. Если не в Суздале, то во Владимире. Иногда я даже представлял, что еду в ее родной Гороховец… Она говорила, что боится больших городов. И боится, например, Москвы. Логично, что она могла вернуться в родной городок. Я собирался, намечал сроки. Но что-то мне мешало… Какое-то внутреннее предчувствие безуспешности этой поездки. Сомнение, что смогу ее найти. А может, мне не настолько хотелось?

Однажды, спустя года четыре, я встретил в коридорах «Мосфильма» Бориса. Он совершенно не изменился. Был все таким же длинноволосым, эмоциональным, общительным. Мы поболтали. Оказалось, что Боря поступил на режиссерский курс в ГИТИС. То есть в тот институт, где учился и я. Я поделился с ним своим намерением съездить во Владимир и Суздаль. Он сразу загорелся:

– Старик, давай съездим вместе! Я бы тоже кое-с-кем там хотел повидаться!

Понятно, что он имел в виду симпатичную официантку из туркомплекса.

– Можно там, в Суздале, переночевать! Тогда лучше ехать в субботу. Старик, давай созвонимся и поедем!

Мы не созвонились. А потом у меня затерялся его телефон.

С тех событий прошло уже много лет. Желание съездить во Владимир и Суздаль со временем у меня потихоньку рассосалось. Время шло. У меня появилась уже другая личная жизнь… Все понемногу забылось. Так и ушел вдаль этот суздальский странный роман…

А хозяйке, от которой я через год съехал, спустя время несколько раз звонила какая-то девушка, спрашивала меня. Своего имени не захотела назвать. Хозяйка дала ей мой новый телефон. Но по новому телефону мне никто не перезванивал.

Возможно, это была Женя…

Обычно в аннотациях к художественным произведениям принято писать: «любые совпадения с действительностью считать случайными и непреднамеренными». Так можно написать и здесь. Все события этой повести являются вымышленными. Их не было в действительности. Но они вполне могли бы случится. Возможно даже с какими-то моими коллегами-актерами неоднократно случались. Потому, что они вполне реалистичны. По выражению высокочтимого Булата Окуджавы я, как автор, «из собственной судьбы выдергивал по нитке». Так же я «выдергивал по нитке» из судеб моих коллег-актеров. Многое, конечно, досочинил. Это оптимистическая повесть, потому, что пессимизма и так вокруг хватает. Она начиналась как рассказ об одном неожиданном происшествии, а потом сама собой разрослась в повесть. Но тема, в ней заявленная, достойна повести. Потому, что это дорогая для меня тема КИНО. А в кино, как в капле отражается наша жизнь. Итак, начнём…

Ночью снился странный сон. В полутьме какого-то замка светящимися мечами сражались Дарт Вейдер и Люк Скайуокер. Бой шел долго. Преимущество, как это и бывает в фильмах, переходило то к одному, то к другому. В какой-то момент Костя понял, что он и есть Скайуокер. И это он сражается с Дарт Вейдером. И вдруг пронзила мысль: это не кино, это по-настоящему! Его действительно могут убить! И он отчаянно замахал мечом. В темноте сверкали две светящиеся полосы. От их соприкосновения возникал жуткий лязг.