– Ну понятно. Безучастно кинула Катя. А на ноги кеды?

– Ну да, а что плохо? Юля одела одни из своих любимых светлых джинсов свободного кроя, у которых попа не облегала Юлькину талию, а как бы свисала, образовывая небольшой мешок, ну вы поняли, белую футболку и черный вельветовый пиджак. Да, это было стильно, особенно для Юлькиного вида деятельности, творческий человек – архитектор, но Катька искренне не понимала этого – поэтому не разделяла ее вкусов в манере одеваться.

– Сойдет. Все равно у тебя ничего другого нет. Поехали. Юля надела белые кеды с тремя полосками под цвет футболки и взяв свой рюкзак – девушки вышли из квартиры.

– Воронова, ты как на свою любимую стройку собралась. Не выдержав, высказалась Катька.

– Ну что опять тебе не нравится. Скорчив гримасу, спросила Юля.

– В рюкзаке то у тебя что? Мы же не в поход вроде с тобой?!

– Вещи, ноут, зарядки, бутылка воды, а, еще чертежи нового торгового центра.

– А, так мы на работу к тебе едем? С шуткой подметила Катька.

– Ну не выложила, что такого, меня не смущает.

– Да тебе только сачка и удочек, торчащих из этого рюкзака, не хватает. Всегда угорала от людей с огромными рюкзаками, такими знаешь, в человеческий рост и еще кружка или кастрюлька сбоку висит, а самого человека как бы и нет, только ножки видно.

– Котелок.

– Что?

– В поход с собой берут котелок.

– Ну и его тоже. Лифт остановился на первом этаже и двери открылись.

– А помнишь, как в детстве? Спросила Юля.

– Что именно?

Юля толкнула Катьку в бок и первой выбежала из лифта по направлению к выходу.

– Воронова, ах тыж… Катька устремилась за Юлей в погоню.

– Сколько я знаю Катьку? Мне кажется всю жизнь. Мы тогда только переехали в эту квартиру вместе с мамой, дедушкой и бабушкой. Это был конец лета. Первое время я не выходила из квартиры и сидела дома, но все изменилось 1 сентября. Никто меня в тот день не отводил, мама и дедушка были заняты, а незадолго до этого дня бабушки не стало. В общем я пошла одна в школу с приготовленными мамой цветами то ли для учителя, то ли для директора или просто для антуража, я уже не помню, помню что никому я их не дарила, а положила в классе в общую кучу – как на памятник, я даже немного постояла – мысленно простившись с букетом. Я вышла из квартиры и закрыв дверь направилась к лифту, а когда его двери открылись я увидела перед собой такую же девочку практически с таким же букетом. Я немного оторопев стояла в нерешительности, пока Катька не сказала мне.

– Че встала, едешь или нет. И я зашла в лифт. Мы ехали, молча поглядывая друг на дружку, а когда двери открылись на первом этаже – Катька толкнула меня в бок и выбежав крикнула мне.

– Кто последний к выходу тот говняшка. С тех самых пор мы с ней неразлучны, всю школу, в универах мы учились разных, но тусили всегда вместе, в основном она со мной, да не важно, в общем она моя самая лучшая и, наверное, единственная подруга.

Юлька, выигрывая это странное первенство подбегая к выходу начала громко и нудно кричать Катьке: – говняшка, говняшка… В этот момент двери подъезда открылись и в него зашел какой-то мужчина и услышав, и увидев несущихся к нему и орущих слово «говняшка» двух немолодых девушек немного оторопел. Поняв это, Юля остановилась перед мужчиной и отойдя немного в сторону уступила место мужчине чтобы он прошел. Подбежавшая Катька сделала также, обе стояли как на параде сопровождая полк элитных войск взглядом. Мужчина, смотря на девушек прошел мимо и направился в сторону лифта ничего не сказав.

– Говняшка… Снова чуть тише сказала Юля, подчеркивая свою победу в их маленьком первенстве.