О том, что меня живо задевает и возмущает явно одностороннее, несправедливое и плоское отношение к советскому прошлому, я поделился однажды с Сашей Зиновьевым вскоре по его возвращении в Россию. И помню, он сказал мне: «Слушай, брось ты всё, и свой Клуб («Свободное слово». – В.Т.), и затеи с коллективными трудами, сядь и опиши всё, что накопил, запомнил, хочешь сказать от себя и о себе, кого узнал, с кем встретился, дружил, разговаривал и спорил, и пока память жива, зафиксируй то, что пережил и осознал, чего никто другой за тебя не выскажет так, как ты…». Совет этот я запомнил, но, увлеченный и занятый другими делами, саму мысль оставил на «потом». Теперь, когда пошел-поехал уже девятый десяток жизни, переживая всё происходящее «здесь и сейчас», пробую дружеский совет Зиновьева исполнить. Пока былое еще помнится, не пропало желание-искушение поделиться уроками прошлого с молодым поколением, и тешу себя иллюзией, что эти «уроки» им нужны. Как минимум, не будут (потом!) упрекать нас, стариков, в беспамятстве и несамокритичности.

Впрочем, я не настолько самонадеян в надежде, что мои признания и откровения будут полезны молодым людям, знающим советский социализм, в основном, понаслышке, от родителей, «предков». Не потому, что они глупее нас, просто это люди уже другой формации и истории, со своими взглядами и представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. Вкусившим соблазны «пищеварительной философии», как именовал её Фёдор Михайлович Достоевский, им нелегко будет объяснить и осознать, почему, например, мой с детства усвоенный коллективизм лучше, человечнее любого индивидуализма, а поощряемые «рыночным обществом» страсти вроде властолюбия и страсти обогащения, обрекают многих на духовную нищету и утрату смысла человеческого существования.

Как ни смешно звучит, но сакраментальная фраза мои года – моё богатство, если в них вдуматься, ближе к истине, чем любые приманки завороженного (а то и чем-то зараженного!) сознания. Хочу на примере собственной жизни показать (всего лишь показать), что прожить жизнь так, чтобы при всех её поворотах и испытаниях она получилась не стыдной, пристойной, интересной – вполне возможная вещь. Разумеется, я не считаю, что моя «карта прошлого» лучше других историй жизни, и согласен с тем мнением, что любые показания и свидетельства, пусть самые искренние и убедительные, всегда вариативны и потому могут быть поставлены под сомнение, оспорены. Тем более, когда касаешься прошлого, где всегда таится нечто скрытое, не ясное или еще не оглашенное, не прошедшее испытания «детектором лжи». Надо только не забывать, что помимо так называемых «упрямых фактов» есть еще и не менее упрямые чувства и мысли их творцов и авторов, которые, хочешь – не хочешь, тоже приходится учитывать в анализе и оценке намерений, решений и событий.

Наверное, у каждого человека есть свой «автобиографический шифр», зная или разгадав который, можно понять или хотя бы догадаться, какими мыслями и чувствами, намерениями и интересами были продиктованы совершенные им действия и поступки. Я имею в виду людей близкой, понятной мне сферы общественной, культурной и научной деятельности, отражающей и выражающей глубинные запросы и интересы многих людей. По моим наблюдениям, большинство ученых, публицистов, деятелей культуры не скрывают своих симпатий и антипатий, а трезвомыслящие среди них не настаивают ни на приоритете своих, ни несостоятельности чужих взглядов и позиций. Хочу сказать, что сам с уважением отношусь к не разделяемым мною воззрениям, кроме откровенно античеловечных по своей сути, вроде нацистских. И все двадцать лет существования клуба «Свободное слово» стремился и старался приглашать по обсуждаемым острым темам и проблемам людей