прикрываю. И, чтобы не казаться совсем уж умственно отсталой, киваю в нужных

местах.

Марс солгал свой девушке. И что сподвигло парня это сделать, я не имею ни

малейшего понятия. Чтобы не поругаться? Как бы там ни было, я не имею права

судить об их взаимоотношениях. Могу лишь молча завидовать этой Полине, ведь у

неё такой классный парень. Кроме того, что солгал обо мне, он не сделал ничего

такого, чем можно было бы упрекнуть его.

Пока Марс выпроваживает девушку и дарит прощальный поцелуй, я тихо

умираю внутри. Не могу смотреть на них. Отвожу глаза, но слух отключить не

получается. Звуки поцелуя оглушают.

Всё! С меня достаточно! Больше не могу этого слышать. Я долго была хорошей

девочкой.

Беру ту самую кружку, из которой пила чай не так давно, и, замахнувшись, кидаю её об пол.

БА-БАХ!

Бьющаяся посуда – это же к счастью. И я так думаю, потому что слышу, как

Марс выпроваживает свою модельку и уже спешит ко мне. Что это, как не счастье?

– Алиса, ты не поранилась? – парень оглядывает пол и крупные осколки

разбитой кружки.

– Упс, – пожимаю плечами. – Надеюсь, она не была твоей любимой?

И если вслух я спрашиваю о кружке, то где-то внутри намекаю на Полину. Как я

могла поверить в то, что у него никого нет? Из-за того, что он живет один? Этот