– Вы правы, друг мой, и я вынужден буду Вам напомнить о Великом Обмане Разрушителей.

Они создали свою религию, свои понятия о Добре и Зле, даже свой Рай и свой Ад.

Зло всегда скрывает свою звериную сущность под маской Добра.

То же происходит и сейчас.

Ваши, так называемые большевики, уже показали, что все их идеалы – не что иное, как придумки для одурачивания масс.

Даже не масс, а озверевшей толпы.

Они предлагают идти в светлое будущее, уничтожая отказывающихся идти их путем.

Поверьте, осчастливить кого-либо без его желания на то – нельзя, и даже преступно.

Счастье, которое они предлагают, – это счастье для раба, выраженное в гарантированной тарелке пустой похлебки. Это и есть мнимое счастье Разрушителей – отнять у людей чувства, Родину, семью и оставить только каторжный труд, немного еды и развлечений. Счастье Разрушителей – это счастье прирученных несчастных животных.

– Полностью согласен с Вами, Ваше Преподобие, но, тем не менее, толпе это нравится – Петр пытался спорить, сам не зная зачем.

– Их революция очень скоро проглотит их самих, я имею в виду и организаторов, и толпу. Вседозволенность и доступность получения власти посредством уничтожения противника будет выталкивать на поверхность все новых и новых подонков, жаждущих власти и денег. И снова и снова они будут убивать друг друга во имя светлых идеалов. И так будет продолжаться до тех пор, пока толпа не превратится в большей своей массе из скота в людей, в личности.

– Да, не захочет толпа возвращаться к человеческому облику! – Петр, совсем недавно схоронивший родителей, погибших от рук большевиков и зверств толпы, был категоричен – а людей, сохранивших такой облик, становится все меньше, и скоро они исчезнут вовсе.

– Вот Вы же, Петр Михайлович, сохранили человечность в себе и не поддержали сказочные идеи большевиков – возразил Авель – и находитесь сейчас здесь, рядом со мной для того, чтобы спасти истинные ценности, принадлежащие всему человечеству. Или, все же сомневаетесь? – Авель пристально посмотрел в глаза Петра.

– Если мы и проиграем – задумчиво произнес Петр – то не из слабости, а именно из-за отсутствия этой самой объединяющей идеи.

У большевиков она есть – не зря их Ленин в первые же дни смуты выпустил два своих декрета – о мире и о земле.

Этим он просто закрыл вопрос о том, с кем будет народ.

А мы умничали и не понимали, за что воевать. И сейчас не понимаем. Я вот даже, решая сейчас вопрос сохранения ценностей, не понимаю, ради какой идеи, кроме, конечно, выполнения приказа, я должен это делать.

Сколько людей уже погибло, и сколько еще погибнет из-за анонимного груза, расположенного в нашем трюме?

Если рассматривать груз, как материальную и историческую ценность – то это абсурдно. Ни одна вещь, даже обладающая заоблачной стоимостью, не стоит жизни самого жалкого человечка.

В конце – концов, стоимость вещи определяют люди, а их мнение – субъективно. Сегодня эта вещь может стоить больших денег, а завтра она даром никому не будет нужна.

Пример – бесценные иконы и церковная утварь, уничтожаемые сегодня толпой повсеместно.

Я готов отдать свою жизнь ради грядущих счастливых веков, но не готов гибнуть из-за презренного металла или сомнительных ценностей.

– А если я Вам скажу, что эти артефакты прямым образом влияют на ход истории всего населения Земли и России, в частности, – Авель, не мигая смотрел при этом Петру прямо в глаза.

– Даже если эти вещи поспособствуют нашей победе и хотя бы на миг приблизят приход новой эры Любви, о которой Вы говорили – я готов идти до конца! Простите за излишнюю торжественность речи, Ваше Преподобие, – Петр поднялся, не отводя взгляда от пронизывающих глаз монаха.