– С помощью этой нехитрой формулы легко можно схлопнуть все эти пузыри морали в головах!

– Не сразу, конечно, а постепенно, людей начнут оценивать не по их моральным и деловым качествам, а по качеству и стоимости имеющихся у них вещей.

– Чем дороже и престижнее его вещи, тем больше он будет уважаем в обществе.

– Остальные изо всех сил потянутся за «счастливчиками».

– Будут работать, как каторжники, чтобы «было, как у людей».

– Барахло! Вот что станет их главным кумиром.

– Все духовные ценности будут сведены к достижению якобы успеха, критериями которого станет наличие денег, дающих возможность увеличения потребления.

– Работай больше, больше купишь, больше потратишь.

– Не смотри в небо, забудь о Боге, о детях, пусть сами как-нибудь.

– Твоя задача – работать, получать и тратить, тратить, работать и получать и снова тратить!

– Главное, тратить больше, чем сосед, коллега, друг, хотя, какие там друзья при такой жизни тяжелой.

– Все будет забыто – Бог, семья, друзья, Родина, даже бренность жития человеческого!

– Вещи этого не терпят! Их на всех не хватает, поэтому можно не только заработать, но и отобрать, можно и убить!

– И вот тогда появляются земные Боги и сгоняют массы в полки и армии, воюющие между собой за чужие, то есть наши идеи!

– За вещи!

– Но этого мало – надо превратить людей в «винтики» коллективистских предприятий, лишить их мастерства в индивидуальном деле.

– Сделать не мастерами, а любителями.

– Каждое утро человек должен становиться чуточку глупее, чтобы ни один ученый, ни одна страна, ни одна компания, ни один человек не смогли ничего сделать в одиночку.

– Будь человек президентом США, архитектором, врачом, металлургом, учителем, фотографом….

– И исключить для всех построение планов на свою жизнь.

– Должна действовать «хаотическая система «второго порядка».

– Это как погода – очень трудно предсказать, что будет на следующей неделе.

– То же самое справедливо для акций и курсов валют.

– Планы должны превратиться в африканские танцы дождя – как бы не был красив танец – дождь все равно не пойдет.

– А пойдет он только после повеления избранных!

– А это и есть – так любимая нами, и вами – социалистами, монополия.

– Капитализм и монополия, социализм и монополия – неразделимы!

– Нет монополии – нет денег!

– Нет монополии государства – нет социалистического государства.

– Все, что вам и нам нужно – это создать монополию в головах.

В какой – то момент столь долгого монолога Рокфеллера, сознание Троцкого помутилось.

С ним часто подобное случалось, особенно в последнее время.

Лицо его исказили конвульсии от хлестких молний возникающих внезапно пульсаций в правом виске.

Двумя руками он вцепился в стол, ногти и пальцы впились в ткань скатерти.

Явственно и гулко услышал он внутри себя скрипучий Голос, звучащий, будто из подземелья: «Решайся на любые его предложения, я тебе приказываю!

– И ты, и он – мои слуги!».

В следующую минуту лицо вдруг разгладилось, он наклонился вперед и, все еще пребывая в загадочном помутнении, тихо прошептал: «Я донесу им послание, пусть на мне будут грехи всех времен. Во мне истина. Я спаситель нашего времени», – и закончил, открыв глаза: «Я есть Он».

Рокфеллер не заметил, или сделал вид, что не заметил странности в поведении своего собеседника и невозмутимо продолжил: «В ближайшие годы наша прямая цель – русский рынок! Не буду скрывать – меня в этой стране занимают прежде всего вопросы нефтяного бизнеса, а господина Моргана – железные дороги, в первую очередь —Транссиб.

– Но, это к слову…

– Нам очень импонирует то, что Вы, господин Троцкий, утверждаете себя, как интернационалист. Мы отметили Ваши небезынтересные интернационалистические связи.