В знойное лето и в суровую зиму пластуны совершали рейды по неприятельской земле, патрулировали по обоим берегам Кубани, открывали неизвестные тропинки в болотах и броды в пограничной реке, обозначали их только им одним известными метками, читали следы, обнаруживали подготовку к набегу.

Выждав момент, пластуны наносили удары по небольшим отрядам горцев, уничтожали их вожаков, угоняли табуны лошадей.

Небольшие группы пластунов, «товарищества» или «батареи» имели небольшую сигнальную пушку, из которой производился тревожный выстрел при обнаружении неприятеля. Оружие они имели более современное, чем прочие казаки, первыми получали дальнобойные штуцера с примкнутыми штыками. С учетом трудностей и полной опасностей службы пластунам было назначено и повышенное по сравнению с другими казаками жалование.

Привлекались пластуны и для разблокирования осажденных неприятелем казачьих укреплений.

Так было, к примеру, когда горцы численностью около трех тысяч человек предприняли попытку захвата Крымского укрепления, расположенного за кордонной линией на реке Кубани. На помощь гарнизону атаман Бабич направил 40 пластунов.

Командир отряда – казак Крыжановский, решил оттянуть на себя возможно большее количество атаковавших. Он рассредоточил и укрыл пластунов на берегу реки за стволами деревьев, принесенных во время весеннего половодья. Меткий огонь стрелков наносил неприятелю ощутимые потери. Попытки горцев в конном и пешем строю смять горстку храбрецов успеха не принесли. После двухчасового боя пластуны во взаимодействии с гарнизоном укрепления вынудили противника отступить на свою территорию.

При боевом столкновении в ходе разведывательного рейда пластуны почти никогда не давались в руки врагам. Считалось правилом, что пластун скорее потеряет жизнь, чем свободу.

Умело выбрав позицию, и заранее наметив пути отхода, пластуны в случае преследования отстреливались или молча укрывались на местности. В обоих случаях противник опасался немедленно открыто атаковать небольшой отряд разведчиков, зная меткость пластунского выстрела и опасность засады. Сбив таким образом «кураж» у преследователей, пластуны отходили. Раненых в беде не бросали, погибших – хоронили на месте или по возможности уносили с собой.

Опытные пластуны были отличными психологами. Например, учили молодежь, что в разведке при встрече с противником один на один: «Даже храбрейший из горцев не откажется немножко струсить, если на него никто не будет смотреть, если не случится свидетелей с длинными языками. Когда речь не идет о добыче, горец любит, чтобы яркое солнце светило на его подвиг, чтобы на него смотрели, «если не сорок веков, так сорок земляков, у которых, разумеется, сорок языков».

Поэтому в ситуации, когда горец один, говорили ветераны, горец вряд ли сам пойдет на обострение и, скорее всего, уклонится от столкновения с вооруженным и готовым к схватке казаком.

В пластунские команды казаки не назначались, а выбирались «стариками» из среды надежных и проверенных в деле воинов. Стремились брать молодое пополнение из проверенных и надежных пластунских династий, в которых секреты боевого и охотничьего ремесла передавались по наследству от дедов и отцов.

Пройти придирчивый отбор могли только казаки, способные на трудную пластунскую службу и, кроме природной удали и отваги, имеющие верный глаз и твердую руку для стрельбы без промаха.

Особенно жесткие требования предъявлялись к физической подготовке. Пластун должен был быть способным совершать длительные марши в горно-лесистой местности, в холод и жару, сытый и голодный. Обязательными считались такие качества, как хладнокровие и терпеливость, чтобы в непосредственной близости от неприятеля пролежать многие часы в камышах, кустарнике и траве, нередко в ледяной воде, на снегу или летом в тучах надоедливой мошкары, не изобличив при этом своего присутствия неосторожным движением.