– Спасибо, – произношу, не глядя на него.

В доме большеньких парней нахожу сразу. Оба друга Димы сразу же самоустраняются. Догадливые.

– Прости, что бросили тебя наедине с детьми. По работе, – смотрит на бумаги.– Минут десять, и собирался к тебе. Как долетела?

– Нормально, – знаю, куда он клонит, у них с папой бзик на моей безопасности. – Даже не начинай. Знаю всё, что ты скажешь. Ничего особенного, сейчас сплошь и рядом. Я бы даже ничего не поняла, если б шум не подняли.

– Тебя хоть что-то может пронять? – Дима усаживается на подлокотник кресла, в которое я только что села. Напротив стоит пустое.

– У тебя тут уютно, – обвожу глазами комнату, при этом говорю обо всём доме.

– Мне нравится тут работать. Никто не мешает. Только Сергей с Машей зачастили в последние месяцы. Коля на воздухе спит хорошо.

– Примерный дядюшка, – кончиками пальцев постукиваю друга по колену. – А как мне в трубку ругался, – вспоминаю разговор, когда он сообщил, что Серёжа с Машей беременны.

Дима расплывается в улыбке.

– Состояние аффекта, тебе ли не знать. Просто от Сереги не ожидал. Я его лично учил этим пользоваться, – достает из брюк презерватив. Смотрю на него, поджав один уголок губ. Как же смешно. Поняв всё по мне, тут же убирает защиту обратно. – Не говори мне, что Данияр всё ещё ждет, – расширяет глаза в таком правдоподобном испуге. Устоять невозможно.

Смеемся вместе.

– Ну и дурак ты, – приступ хохота неконтролируемый.

Нервное, иначе никак. На пустом месте.

Не могу отдышаться. Кое-как укладываю кулаки один на один в башенку, всё на том же колене, голову кладу сверху.

Нам всегда вместе весело. Порознь мы оба серьёзные, и даже, можно сказать, нелюдимые. Наедине ржём по любому поводу. Однажды папа нас такими застал и ненавязчиво попросил меня сдать анализы. Естественно, кровь оказалась чистой. Просто он был так шокирован приступом необоснованного хохота.

После смерти мамы я, и до того не особо веселая, стала очень замкнутой, перестала общаться с подругами. Кроме художественной школы и книг, друзей не осталось, сама всех разогнала.

Рисовала только потому, что мама это любила, своих увлечений, по сути, я не имела. Так бы и занималась затворничеством, не встреть одним из вечеров Диму, с тогда ещё живым его папой.

Перестаём смеяться, только когда к нам Серёжа заходит. Он переводит взгляд с брата на меня и обратно.

– Вот чего тебе для счастья не хватало! Сидел тут, как сыч, мы с Марусей думали, у тебя климакс начался, – мелкий явно веселится, подкалывает брата. Стоит руки в карманы джинсов заложив, ехидничает.

– Ты охренел! – Дима взрывается и тут же тухнет. Начинает снова смеяться, с новой силой.

Не удерживается, теряет баланс и заваливается на меня.

Взвизгиваю.

– Ну, вы даете, – видеть не могу, весь обзор Димка закрыл, но судя по интонации, даже Серёжу мы удивили. – То есть и старые бывают с искрой.

– Мелкий сгинь.

Дима опирается рукой в кресло за моей головой, пытаясь усесться обратно. – Твой жених меня бы убил, если б это увидел? – произносит на выдохе, вроде и спрашивает меня, а вроде не очень, скорее подтрунивает.

Хлопает дверь.

– Жених? – вот сейчас мелкий точно удивлен.

Вместе смотрим в сторону двери.

– Ты ещё тут? – Дима произносит слова с нажимом. – Дверь хлопнула, мы надеялись, что это ты ушёл.

– Теперь я не уйду точно. Не только ты любишь Саяру, нам обоим она как сестра, – Серёжа проходит и садится в кресло напротив. Вид очень серьёзный. Вот теперь это мой мелкий, определенно. – Почему ты мне не сказала? – спрашивает и тут же смотрит на брата. – Ты почему мне не рассказал? Давно знаешь?