– Понял, передам. Как все это дело с китайцами закончится, так и передам.

Алексей пребывал то ли в смятении, то ли в недоумении. Его терзало любопытство и проклевывающаяся ревность: кто заказал для Регины еду? В конторе были только мужики. Крошка Тошка – не в счет, она спала. Старому китайцу не до Регины, ему бы с детьми разобраться. Отец? Он себя забыл накормить, а тут Регина – нет, не он, сам же и сказал об этом. Не Саня. Кто у нас остался? Тетя Валя, что ли? Ага, она и какой-то дорогущий ресторан, как раз по ее совковым замашкам. Она обед-то с собой всю жизнь в железной коробочке носит, что отец ей еще из ГДР привез. Кто еще?

– Пап, а кого ты еще кроме Ромки и Моисеича позвал?

– Никого не звал больше. Не надо никому ничего знать. Меньше народу, целее будем.

Алексей был в смятении: кто?! Кто это был?! В одном он был уверен, это был мужчина, причем не просто мужик, а заботящийся о ней, о его Регине. Только вот он чуть не пропустил одно важное для себя слово «моя». Моя Регина. И осознав это вздрогнул, в беспокойстве уставившись в окно.

Доехали до дома. Автоматические ворота открывались не быстро.

– Все, мальчики, я в душ и спать. До двух меня не трогать. Ирину Павловну не гнобить за овсянку и тушеные овощи.

ГЛАВА 8

А женщина стояла у окна то про себя, то вслух твердила:

– Хочу быть богатой и знаменитой!

Регина проснулась от умопомрачительных запахов. Открыла в недоумении глаза и увидела довольную физиономию Тимура. Он сидел в пододвинутом к диванчику кресле и помахивал стеклянной крышкой.

– Как ароматы?

– Потрясающие!

– Есть будешь?

– А что, есть что поесть?

Мужчина с заинтересованным видом начал поднимать крышки с тарелок и контейнеров:

– Мясо какое-то ломтиками, соус. О, тут послание целое. От Тамрико добрые пожелания и инструкция: лепешки с соусом к мясу, рыба без костей, как любит Регина и в белом вине, как нравится Тимуру! Вот как нравится Тимуру, здесь главное!

– Да-да-да! Это надо еще раз повторить, чтобы закрепить в сознании и на подкорке!

Регина явно наслаждалась ситуацией. Было видно, что она передохнула и чувствовала себя сносно. Ее настроение явно прирастало. Она с удовольствием слушала сотрапезника, пытаясь сохранить серьезное вежливо-отстраненное выражение лица. Получалось плохо, губы то и дело вздрагивали, кривились, так и норовя расползтись в улыбке. Тимур это видел, ему очень нравилась такая игра. Он в такую никогда не играл. С ноткой пафоса продолжил:

– Фрукты и два салата. Один – острый, а второй – для Регины. Очень даже по-тамриковски: один – острый, а второй – для Регины. Соуса, оказывается тоже два. А второго я не вижу что-то.

Регина все осмотрела, восхитилась запахами каждого блюда, разноцветьем овощей и фруктов. Правильно говорят, что национальность кухни можно определить по ароматам. Грузинскую кухню, ни с какой другой не спутаешь. Вот это блюдо с хмели-сунели, вот тут обязательно добавлены кислые ткемали и грецкий орех, а это аджика. Все так притягательно красиво и аппетитно.

Тимур наблюдал за выражением лица голодной девушки:

– Мадемуазель, я понимаю, вы в нирване, но, все-таки скажите, что вам положить?

– Все сразу, но помаленьку, – Регина с удовольствием разглядывала все, что стояло на столе.

Она взглядом провожала каждое движение ложки. И не напрасно:

– Стой! Ты зачем в мясо десерт кладешь?

Он замер:

– Да? Ты считаешь, что это десерт? А я думал это для меня «острое» и решил с тобою поделиться, – улыбка Тимура была запредельной и такой наигранно детской и наивной, что Регина не выдержала и расхохоталась.

– Если так считаешь, то оставь себе. Не могу тебя обидеть, рука не поднимается. И потом, как я Тамрико и Гиви Большому скажу, что, лишила вашего друга лакомства, которое было предназначено именно для него? Нет уж, увольте!