– Если это интересно, – сказала Анна, – можно эту историю записать и издать в виде книги. Нынче фэнтези снова в моде.

– А кто будет считаться автором? Ты, что ли? – возмутилась Лора.

– Ну а кто же еще? Я, конечно, могу написать в предисловии, что эту историю придумали два бота. – Анна хихикнула. – А что, пожалуй, я так и сделаю.

– Нет уж! – Настала моя очередь возмутиться. Моя жизнь не для того, чтобы быть посмешищем каким-то там людям.

– А для чего? – парировала Анна, и этот вопрос заставил меня задуматься.

– Уриэль говорит, что я просто хоббит, – ответил я. – И Олорин с ним согласен. А какой смысл жизни у простого хоббита? Вырасти, пройти воинское обучение, жениться, наплодить и воспитать детей, строго соблюдать законы Хоббитании… Нет, пожалуй, я не просто хоббит. Раньше я думал, что я герой. У героя другой смысл жизни – совершать подвиги во имя дела света. Только оказалось, что дела света как такового в моем мире нет, а есть просто хоббиты, люди, гномы, еще эльф один, и все живут сами по себе, без всякой цели. Когда-то мне казалось, что смысл жизни в любви к женщине, но выяснилось, что одной только любви мало для счастья, будь иначе, я не отправился бы воевать с мантикорами. Нет, я не знаю, для чего предназначена моя жизнь. А ты можешь сказать, для чего предназначена твоя жизнь?

– Смысл жизни в ней самой, – важно проговорила Анна.

– Ну да, это очень здорово, но какой отсюда следует вывод? Как эту мысль применить к реалиям жизни, к тому, что хорошо и что плохо?

– А никак. То, что можно применить к реалиям, – это совсем другое. Слушай, а у вас, хоббитов, есть религия?

Я отрицательно помотал головой.

– Нет, религии у нас нет. Люди из Аннура часто говорят, что мы молимся своим законам, но это, конечно, не так.

Анна украдкой взглянула на тонкий браслет на левой руке – я уже узнал, что люди реального мира следят за течением времени с помощью таких браслетов.

– Мне уже пора, – сказала Анна, – льготный лимит вот-вот кончится. Мы еще встретимся?

Лора рассеянно кивнула.

– Почему бы и нет? Давай здесь же, через неделю, в это же время?

– Давай.

И на этом разговор закончился.

– Ну Хэмфаст, ну чего тебе стоит, ну пожалуйста, – скулила Лора, но я был непреклонен.

– Нет, Лора, никогда и ни за что. Однажды я поделился с женщиной опытом высшей магии, и это стоило мне жизни.

– Но ты же живой!

– Это Уриэль меня оживил, а та женщина убила, именно тем самым заклинанием, которому я ее научил.

– Но Уриэль же тебя оживил! Если я тебя убью, он снова тебя оживит. Но я же тебя не убью!

– Нет, нет и еще раз нет! Высшая магия – не игрушка, а очень сложная и опасная вещь. Особенно в неумелых и безответственных руках.

– Я не безответственная!

– А кто просил убить официанта? Кто, в конце концов, ломанулся в Средиземье очертя голову? Ты не думала, что можешь попасть в логово людоеда?

– Да ты что? – удивилась Лора, похоже искренне. – В Междусетье такого не бывает. То есть бывает, но, если тебе что-то не нравится, ты просто делаешь срочный выход, и все. Я же не знала, что он может не сработать.

– Теперь знаешь. Нет, Лора, даже не проси, никаких заклинаний я тебе не дам, а будешь дальше канючить – зеркало заблокирую.

Лора немедленно замолкла. Последняя угроза подействовала – неделю назад волшебное зеркало стало любимой игрушкой Лоры и остается ею по сей день. Неудивительно, особенно если учесть, что она никогда не видела артефакта, способного показать любой участок мира во всех подробностях. Да и какого мира! Лора немного рассказала про реальный мир, и то, что я узнал, мне совсем не понравилось. Боевые артефакты, превосходящие в своей чудовищной жестокости самые мощные яйца феникса. Террористы, несущие страх во имя самых разнообразных целей, и так называемые журналисты, с радостным придыханием распространяющие и усиливающие этот ужас. Обезлюдевшие деревни и гигантские человеческие муравейники, которые здесь называют городами, мрачные и унылые, заставленные одинаковыми каменными коробками. Отравленный воздух и отравленные реки, в которых почти не водится рыба. Понятно, почему Лора так восторгается тем, что показывает ей волшебное зеркало, мой первый самолично сотворенный артефакт. А теперь она захотела смотреть на мир не через зеркало, а своими глазами.