– Ребята, я ведь пошутил…
До сих пор не пойму, мощный выброс адреналина или обостренный инстинкт самосохранения повлияли на мое следующее действие. Пальцы правой руки намертво сдавили его шею, пальцы левой руки сделали то же самое с его правым бедром. Не знаю, откуда взялись силы, но подняв его тело над головой, через мгновение выбросил его за борт… Этот случай на корабле никем более не обсуждался, его просто приказали забыть. По – разному проходили наши будни.
Каждый вечер, с двадцати до двадцати двух часов, заместителем по политической части капитаном третьего ранга Плисс Владимиром Андреевичем проводилась спевка. Два часа, стоя на юте, мы пели песни морского содержания: «Экипаж одна семья», «Врагу не сдается наш гордый «Варяг», «Севастополь легендарный», «Последний моряк Севастополь покинул» и.т.д.. Присутствие офицеров обязательно, мало того петь должны все присутствующие. Наличие офицеров на юте и обязательное пение проверялось лично Владимиром Андреевичем. Бывало, пересчитает офицеров, затем станет рядом и слушает, ведь многие слов не знали или надрываться не хотели. Стоит Плисс рядом, в рот офицеру заглядывает и слушает действительно он поет или только рот открывает. А вокруг стояли корабли НАТО и, наверное, их экипажи предполагали, что это вечерняя молитва коммунистов.
От скуки я вдруг начал писать стихи и у меня вроде стало неплохо получаться. Женщин на корабле нет, поэтому слушателями моих первых произведений стали вначале матросы, а затем и корабельные офицеры. Это я к чему говорю, стихи- то у меня были нецензурные, но уж больно всем корабельным нравились. Так в народ ушли мои «Морская баллада», «Скука», «Служил Гаврила в РТСе» и другие стихотворные произведения. Мне много раз предлагали опубликовать их, но я категорически отказывался и отказываюсь. Я был абсолютно уверен, что в Северной Осетии их явно не одобрят, уж больно они морские –матерные. Что касается прозы, то моим первым рассказом, как раз был «Один день из флотской жизни», который я написал на «Викторе Котельникове» в период пребывания на боевой службе.
Как- то утром я застал в медсанчасти Маркова и Свительского, они в два голоса воспитывали моего начальника. Владимир Леонидович вяло от них отбивался. Сделав поворот через левое плечо, я хотел было уже тактично смыться подальше от греха и гнева начальников, как прозвучала команда Анатолия Самуиловича: