Очень помогало то, что руководители этого заговора были взяты в плен, а оставшиеся на свободе заговорщики толком не знали – кто с ними, а кто против. Поэтому это оживление действовало успокаивающе и опьяняюще. Ведь как поступил бы Император, провались на него покушение? Правильно. Послал за верной ему лейб-гвардией. Тут бы его и прижали. А так как в дело пошли полицейские и обычные армейские батальоны, то все выгорело, все хорошо. И гвардейцев просто не хотят марать всякой пакостью. Вот они и сидели, спокойно ожидая новостей.

Финалом «накопления сил» Императором стали десять часов утра. Когда к Зимнему дворцу подошел великий князь Михаил Николаевич, поднявший бригаду лейб-гвардии конной артиллерии, где был когда-то командиром. А по Неве «подгребла» небольшая эскадра под командованием Константина Николаевича, который держал свой флаг на «Петре Великом». Единственном действующем броненосце России на Балтике. Его, правда, скорее можно было квалифицировать как монитор, но это не имело никакого значения. Потому как ничего мощнее у России на Балтике просто не было.

Подошедшие корабли и артиллеристы поставили точку в финале этой пьесы. Михаил Николаевич принял командование сводным гарнизоном и начал отправлять колонны к выявленным полкам лейб-гвардии для разоружения и ареста подозреваемых. А Император смог наконец вздохнуть свободно и пойти уже позавтракать, раз уже выспаться не дали.

Но и с приемом пищи не сложилось. Только он уселся, как в столовую вбежала вдовствующая Императрица с красным, заплаканным лицом и в весьма растрепанном виде. Она только что прибыла, приведя с собой лейб-гвардии кирасирский Ее Величества полк, шефом которого являлась. Что сделало этих ребят первыми кавалеристами, что пришли на помощь Императору.

– Ты жив… – как-то нервно произнесла Мария Федоровна, уставившись на Николая Александровича как на привидение. К счастью, говорили они тихо, а окружающие не стали мешать встрече матери и сына после всего пережитого.

– Ты все знала? – тихо и сухо спросил он, когда слуги, повинуясь жесту, спешно покинули помещение и закрыли за собой дверь. Но она ничего не ответила, лишь поджала сильнее губы и чуть потупилась. – Знала и не предупредила? Мама… мама…

– Они обещали не убивать, – тихо, едва слышно прошептала она. – Просто заставить написать отречение. Если предупрежу, то за твою жизнь они не ручались. За твою и брата.

– Уезжай… – покачав головой, произнес Николай. – Не хочу тебя видеть.

– Сынок… – дернулась было она к нему, но натолкнулась лишь на холодный, безучастный взгляд.

– Признайся, они ведь советовались с тобой. Приходили. Говорили. И, возможно, не раз. Проговаривали, что я после крушения поезда тронулся умом. Так ведь?

– Так… – неуверенно произнесла она, поджав губы. – Но откуда ты знаешь?

– Как все предсказуемо, – покачал головой Николай. – Они шли меня убивать, мама. Убивать. Отца и Георгия они уже убили. Или ты думаешь, что крушение случайность? Оставались только я и Миша на пути Владимира Александровича к престолу. Он ненавидел и презирал «выводок злобного мопса», не собираясь оставлять в живых никого.