Словно услышав мои мысли, Железяка обернулся и окинул меня многообещающим взглядом.

«Точно расскажет!» - с такой силой захотелось его убить в этот момент, что даже кулаки сжала непроизвольно.

А ведь так мечтала, хотя бы здесь вести себя тихо и мирно, быть милой и послушной. Тогда почему с первого же дня попала в переделку? Откуда взялся этот несносный Рид?

Интересно, его полное имя Иридий? Если так, то оно переводится как Радуга. Кажется, родители слегка ошиблись. Ничего радужного в этом неприятном типе я не заметила. Иридий – самый редкий и твёрдый металл. Назвали в честь него? Что редкий - это точно, редкий пакостник. Металлики вообще не заморачиваются с выбором имён для своих чад. Какой металл может добывать, какой характер проявляет, какими качествами руководствуется – и выбор сделан. Только как можно всё это определить в лишь появившемся на свет ребёнке? Эту прозорливость родителей-магов я не понимаю, но имена, чаще всего, подобраны удивительно точно.

Исключение – моё имя. Не знаю, кому из предков пришла в голову «чудная идея» назвать меня Орхидеей, а мне теперь приходится мучиться всю жизнь. Родителям я показалась хрупким и нежным созданием, но они ошиблись. Стойкости мне не занимать. Я, скорей, на кактус похожа - выживаю в любых условиях.

Вот в этом институте решила начать новую жизнь, забыв о своих прежних ошибках, и не позволю никаким «Рыжим Редкостям» испортить мои планы.

Закинув рюкзак на плечо, вышла из здания и поспешила по ступеням вниз. Первым делом надо наведаться к горе-мастеру, что склепал мне шпаргалку. Левой рукой он её, что ли, делал?

Добралась до мастерской за считанные минуты, благо она удобно расположилась в центре города.

- Привет! – поприветствовала хозяина, зайдя в лабораторию мастера Тиа, и бросая рюкзак на его рабочий стол.

Этого маг терпеть не мог. Он тут же подхватился из удобного кресла у окна и бросился убирать мои пожитки на убогий стульчик. Я тем временем заняла его место, довольная своей выходкой. Кресло было единственным мягким и комфортным сидением в этой захудалой комнатушке, что он громко называл лабораторией. Тиа понимал, что я это делаю специально, но каждый раз ловился на мой приемчик.

В его мастерской я любила отсиживаться. Раньше она была огромных размеров, но постепенно стала сужаться, по сторонам вырастали стеллажи со всевозможными редкими материалами, пока не осталось небольшое пространство приблизительно метра три на три. Здесь всегда приятно пахло срезанным деревом, смолой, горечью химических опытов, и ещё каких-то плохо идентифицируемых ароматов. Но мне нравилась эта убойная смесь.

- Дея, здравствуй! – произнёс он чинно, приводя в порядок приборчики и бумажечки на столе, что я своим рюкзаком невольно потревожила.

Удивительно разносторонний человек. Иногда он бывает предельно вежливым и нудным, словно один из тех благовоспитанных подростков, что учатся с самого рождения в специальных домашних заведениях, где с утра до ночи просиживают за книгами, не зная жизни.

Но мне он больше нравился, когда неожиданно становился живым и шустрым. Тогда я обязательно брала его с собой на прогулки в кабаки или ночные клубы. Ещё ни один наш поход не прошёл без приключений, обычно заканчивающимися бегом по пересечённой местности от каких-нибудь злобных верзил, ну, или стражей порядка.

В зависимости от внутреннего состояния, и выглядел он по-разному. Вот сейчас, например, Тиа в круглых глупых очках с прилизанной чёлкой, в рубашечке, застёгнутой на все пуговицы, сверху обязательный жилет, и отутюженные до скрипа брюки. Внешний вид моего друга сообщал, что несколько дней назад он посещал родителей.