– Келлан, мать твою! Вот ты не мог немного подождать со своими новостями, вот как всегда вовремя! – взревел Бен, стукнув кулаком по столу. Не знаю, возможно ли вообще, чтобы темнокожие могли бледнеть, но ему это удалось, от чего мне пришлось тихо хихикнуть в кулак. – Этот идиот же теперь будет швырять в людей всем, чем не попадя, ты этого добиваешься?!

– Но Бен! – пропустив ругательства мимо ушей, не унимался Келлан. – Это сработало! Что, если и правда перестать ему читать по бумажке, а вести себя, как обычно? Люди – не идиоты, они чувствуют фальш, как бы мы не старались ее скрыть, а выбранная ранее линия поведения – самая что ни на есть ложь. Дерек не такой, и никогда таким не был. Так может быть, это и есть наш козырь?

Бен вздохнул и рухнул обратно в свое кресло, напряженно потирая виски. Келлан уселся напротив меня, как-то загадочно улыбаясь. Тишина в кабинете была настолько густой и тяжелой, что ее можно было чуть ли не руками потрогать.

– И что ты предлагаешь? – наконец нарушив молчание, устало сказал Бен, обращаясь к Келлану.

– Никаких бумажек. Никаких заготовленных речей. Пусть ведет себя так, как вел раньше. И еще есть идея, но она тебе не понравится, – заговорщицки просиял Келлан, подмигнув мне.

Да что он, черт возьми, задумал?

– А мне понравится? – хмыкнул я, откинувшись в кресле.

– Твое мнение уже никого не интересует, твоя позиция мне и без того ясна, – прорычал Бен. – Говори, Келлан, я весь внимание.

– Нууу…, – явно подбирая слова, затянул Кел. – Люди любили Дерека, когда он был Повелителем стихий, прямо скажем – с ума сходили, женское население уж точно. Так, может быть, ему стоит напомнить всем, что эта его сторона никуда не делась?

– Мне нравится. Согласовано. Спалить парочку назойливых репортеров уж точно не помешает, – хмыкнул было я, но тут же поймал яростный взгляд Бена.

– Дерек, мать твою! Даже не смей!

– Да это же шутка, ты чего, – хихикнул я, но эти двое не разделяли моего веселья. – Ну вы что, серьезно? Расслабьтесь, не буду я никого жечь. Или топить. Или что вы там еще себе надумали. Я держу себя в руках. Я же не конченый идиот.

– Очень в этом сомневаюсь, – состроив гримасу, прошипел Бен. – Но, будь по-вашему. Хуже уже точно не станет.

Мне казалось, что за долгие месяцы моего пребывания в качестве светящегося супергероя я уже привык к популярности. Обыденными стали моя узнаваемость, вселенская благодарность и восхищение, тысячи хвалебных постов в социальных сетях: все это не было чем-то из ряда вон. Но это не шло ни в какие сравнения с тем, какие плоды принесла идея Келлана в моей предвыборной кампании.

Люди одобрительно встречали мои дерзкие ответы на щекотливые вопросы журналистов, с щенячьим восторгом отнеслись к моему уходу из зала прямо в самый разгар дебатов, когда оппонент откровенно перегнул палку. Словно всем осточертела наигранность представителей власти, их пресловутое терпение и желание подставить под удар вторую щеку, лишь бы сохранить лицо и невозмутимость. Для всех я стал эталоном человечности, перестал быть далеким заоблачным героем с непрошибаемым самообладанием, а был таким же, как они, со своими эмоциями, чувствами и запретными к обсуждению темами. Но когда я залил проливным дождем устроенный мародерами погром с коктейлями Молотова в центре Осло, люди просто сошли с ума. Новостные каналы по всему миру только и говорили о том, что у человечества наконец появился достойный кандидат, способный навести порядок, который будет отстаивать интересы простых людей так же рьяно, как отстаивает свои.

– Это еще что такое? – задрав густые брови выше крыши, пробубнил Бен, когда на очередные дебаты я явился не в костюме, а в черной футболке и джинсах.