– Яга, ты мне угрожать решила?– Криво усмехнулся Вольп.

– Предупреждаю пока. До выяснения причин умственного оскудения.

– Вот всегда ты такая была упертая. И что я тогда был в тебя так влюблен? Что нашел? На третий этаж к ней в общагу лазил, магическую защиту ломал, с соперниками дрался, всех против себя настроил, ректора изводил своими влюбленными выходками. Ты хоть знаешь, как он меня отчитывал, грозился из Академии отчислить, если не угомонюсь.

– Парнишка, лапшу-то на уши не вешай. Сиди и о важном думай. Что в молодые годы делал все, что в башку втемяшится, что сейчас. Нисколько не изменился. Пошла я. Обед тебе подадут.

– Так это покушение на главу государства. Карается смертью.

– Это ты меня, милок, смертью пугаешь? Ничего не попутал? Да в моей избе? Еще не почувствовал, что твоя магия здесь глушится?

– Ладно-ладно. И впрямь надо полежать, отдохнуть, а то друзья-приятели совсем споить решили. Никакого здоровья не напасешься. Только ты, Яга, того … этого … антураж-то свой убедительный убери-ка, – Вольп кивнул в сторону выставки оборудования профессионального палача.

Яга хмыкнула и вышла из комнаты. Избушка ощутимо вздохнула, сменила интерьер и захлопнула дверь на засов. Посиди-ка, Твое Могущество, взаперти.

К вечеру Яга сменила гнев на милость и выпустила Вольпа к ужину. Она строго-настрого запретила своим друзьям-приятелям приходить в гости, и за столом сидели только вольные и невольные жители избушки: Яга, внучка Марина, Шон и Вольп.

Вольп вяло ковырялся в своей тарелке, вызывая недовольное ворчание Веника. Вот не любит домовой, когда кто-то его стряпню не ест! Шон и Марина вполголоса переговаривались, а Яга сидела мрачнее тучи.

– Ну, хорошо, пусть приедут ее родители, – голос Правителя прозвучал неожиданно. Шон вздрогнул и бросил умоляющий взгляд на ведьму.

– Твое Могущество, я охотно верю, что ты никогда сильно не интересовался ритуалами, но обычно это жених и его отец едут в семью невесты и знакомятся. Традиции, понимаешь ли. И не надо здесь кичиться своим статусом.

– Яга, ты мне всю кровь свернула, гадкая ведьма, – огрызнулся Вольп.

– Гадкая – не гадкая, а пока я тебе сына вернула, а ты его вновь гнобишь.

– Гно… что я делаю? Тьфу ты, Яга, словечки твои уму непостижимые.

– Век живи – век учись. С учетом твоего долголетия – когда-то поумнеешь.

– Все, Шон, – Вольп с раздражением ударил кулаком по столу, – завтра с утра едем к оборотням, лешим, и ко всем остальным чистым и нечистым силам, с которыми ты тут дружбу завел. Все. Не бесите меня, а то я, когда злой, буйным бываю. Ох, если мне девчонка не понравится!

– А она тебе и не должна нравиться. Когда невестка нравилась, на Руси это могло превратиться в снохачество. И не дерзи мне, правитель иномирный. Ты, может, и бык буйный, а я так очень в корриду люблю поиграть. Разомнемся, не пожалеешь.

– Ну, ты и мегера, Яга.

В столовой становилось очень опасно. Шон обеспокоенно следил за действиями отца, чтобы предотвратить нападение с его стороны на Ягу. Он слишком хорошо знал темперамент отца, но свою спасительницу был готов защищать ценой своей жизни!

– Шон, дружочек. Расслабься. Ничего он мне сделает, а у тебя магия на ушах уже потрескивает. Ты что, не помнишь, как моя избушка реагирует на чужую магию? Да и я сама не промах. И не такого бугая заломаю.

И в молодости безмятежной в обиду никому себя не давала, а уж как заматерела – так и вовсе никто со мной связываться не хочет. Боятся, наверно. Батька твой только пока не очень боится. Забыл видно, как стричься налысо пришлось, когда смолой облила, или как Константин Бессмертный из лопуха его в человека обратно превращал? Жалко, что догадался ректор тогда. Умнейший был человек! Так за каждого студента радел! И этого балбеса восстановил, не успела я тот лопух козлу скормить.