– Папа недавно умер от чумы.

Да уж, судьба у этого ребёнка была незавидная – остаться сиротой в таком юном возрасте, и мне стало его жалко. Но с другой стороны, он не погиб в огне, в отличие от своих родных и других жителей деревни. Только вот сможет ли он выжить в одиночку в мире, где правит чума – большой вопрос.

– Скажи, кто сжёг вашу деревню и зачем? – спросил я, вновь обводя взглядом окрестности. – Неужели людей сжигали заживо?

– Да, – вымолвил мальчик дрожащими губами и собрался было снова расплакаться, но всё же сумел взять себя в руки. – Это сделали солдаты. Они сжигают те деревни, в которых много заболевших, а теперь вот и до нашей добрались. Когда всё началось, мама велела мне спрятаться в сарае, что я и сделал. Но они с братом почему-то остались в доме, а я боялся вернуться, так как видел сквозь щели, как солдаты поджигают дома. Затем они подпалили сарай, в котором я прятался, только он сгорел лишь частично, хотя мне казалось, что я уже обречён. Потом появились Вы.

Мальчик замолчал и опустил глаза. Было видно, что ему непросто вновь переживать всё это.

– Ты здесь посторонних не видел? – спросил я его.

– Только солдат, – пожал он плечами. – А ещё монаха, который отдавал им команды. Когда отец был жив, он рассказывал мне, что таких людей называют инквизиторами. Именно они решают, в кого вселилась нечистая сила, или в какой деревне она завелась.

– Нет, я не о них, – покачал я головой. – Появлялась ли в вашей деревне незнакомая тебе прежде женщина, необычно одетая?

– Нет, к нам чужие давно не приходили, – ответил мальчик. – Кто ж во время чумы будет ходить?

Получается, Вивьен нужно было искать где-то в другом месте. Только вот где? Да ещё и мальчик этот. Не бросишь ведь его одного здесь, среди этих головёшек, на верную погибель.

– Михель, а у тебя совсем не осталось родных? Тебе есть куда пойти?

– Можно к дяде Адриану – это мамин брат. Но до его деревни идти дня три.

Что ж, выбора у меня всё равно не оставалось. А так хоть можно будет у этого Адриана поспрашивать. Возможно, он или его соседи что-нибудь слышали о Вивьен.

– Ладно, показывай дорогу, – сказал я и ободряюще улыбнулся мальчику. – Провожу тебя до твоего дяди.

– Но это невозможно, – быстро замотал он головой.

– Всё возможно, – успокоил я его. – Запасы воды и провизии у меня есть, так что на этот счёт можешь не волноваться.

– А как же чумные разбойники? – удивился Михель. – Вы разве их не боитесь?

– Кто это? – настороженно спросил я.

– Вы не знаете, кто такие чумные разбойники? – казалось, мальчик удивился ещё сильнее.

– Нет, я приехал издалека.

– Это люди, которые бежали из городов и деревень в надежде спастись от чумы, – начал объяснять Михель. – Вернее, только те из них, кто начал грабить и убивать, надеясь чем-нибудь поживиться. Именно их мы и называем чумными разбойниками. Они заполонили все окрестные леса и нападут на любого, кто рискнёт пройти или проехать мимо. Конечно, только если это не большая группа вооружённых людей. У нас же с Вами нет никаких шансов добраться живыми до деревни моего дяди.

– Но и здесь оставаться бессмысленно, – вздохнул я и обвёл взглядом сожженную деревню. – Так что давай попробуем. Будем передвигаться в тёмное время суток, а днём прятаться в кустах. В крайнем случае, я сумею постоять за нас, не бойся.

Я сказал это не ради красного словца и не для того, чтобы успокоить мальчика, хотя отчасти и для этого. Просто до встречи с профессором Генрихом Ланге мне пришлось несколько месяцев прожить в тибетском монастыре, и за это время я многому научился у монахов, а моё тело обрело силу и выносливость. Во всяком случае, с несколькими разбойниками я бы точно справился, как уже случалось во время поисков первого артефакта в 1812 году, когда нападавших было трое. Видимо, Михель разглядел в моих глазах уверенность, которая передалась и ему, поэтому он кивнул и произнёс уже спокойнее: