Кот не исчезал. Он спокойно осматривался и, казалось, не обращал уже на хозяйку никакого внимания. Здоровая, нетронутая высшим образованием и семейным бытом психика изо всех сил подсказывала Матильде самый логичный в этой ситуации вывод: кот самый обыкновенный. Кошки не могут говорить. Хлебаловой просто-напросто пару раз послышалось. Покой готов был восстановиться в хлебаловской душе, когда кот сказал:

– Этаж-то у нас третий? А балкон есть?

На секунду Матильде стало ужасно жалко запланированного приятного выходного дня. Появившиеся откуда-то предчувствия ничего хорошего не предвещали. В то же время в душе теплилась надежда на оставшийся воскресный выходной. Пока Хлебалова пыталась разобраться в себе, кот подошёл к кухонному столу и легко запрыгнул на подоконник.

– Видела, утром Петька Олькин с балкона навернулся?

– Ты всех жильцов по именам знаешь? – машинально спросила Матильда и вяло подумала: «С ума сойти, с котом разговариваю».

– Конечно, – рассудительно ответил кот, – я ведь в этом доме мусором заведую. По мусору много чего узнать можно. И имя, и фамилию, и кто что из продуктов предпочитает.

– Понятно. А про меня, например, что знаешь?

– Ты – Матильда Хлебалова, живёшь одна. Мужиков у тебя дома вообще никогда не бывает.

С мужчинами у Матильды, в самом деле, как-то не складывалось. Несмотря даже на то, что работала она в мужском коллективе. По молодости она ещё пыталась как-то устроить свою личную жизнь. Ходила с этой целью в турпоходы и ездила дикарём в город Сочи. Душевная атмосфера походов с песнями у костра ей очень нравилась, несмотря на то, что семейное положение её от этого не менялось. А в городе Сочи Матильда познакомилась с москвичом Виктором. Они встречались два дня в окружении магнолий и их ядовитого запаха. Хлебалова успела принять за оргазм приступ начинающейся астмы, когда они выбрались, наконец, к морю. Свежий воздух быстро привёл москвича в чувство…

Всю юность и раннюю молодость Хлебалова наблюдала, как знакомые мужчины упорно выбирают в жёны самых стервозных её подруг. Живут с ними, разводятся и находят более молодых и ещё более стервозных. Отчаявшись понять загадочную мужскую душу, Матильда в преддверии тридцатилетия вела спокойную, размеренную жизнь старого холостяка. Жизнь эта её вполне, казалось, устраивала, но сейчас слова незнакомого говорящего кота задели вдруг за живое.

– Не твоё кошачье дело, понятно? Припёрся без приглашения и умничает, – не сдержала раздражения Хлебалова.

– Понятно, чего ж непонятного, – лениво мурлыкнул кот, развалившись на подоконнике и спокойно глядя на Матильду прищуренными глазами. – Ты спросила – я ответил. Не нравится – не спрашивай.

– Ладно, – отходчивая Хлебалова уже пожалела о секундной вспышке и, пройдя к столу, предложила:

– Может, поешь чего? У меня со вчерашнего обеда рыба осталась жареная. Думала, вечером доем, так весь вечер осколки из комнаты выметала. Фигня какая-то в форточку залетела. Половину нажитого непосильным трудом переколотила!

Кот оживился, пружинисто приподнялся на всех четырёх лапах и грациозно спрыгнул с подоконника.

– Доставай свою рыбу. Попробуем, – сказал он, выбирая взглядом тарелку на сушилке над раковиной. – Положи вон в ту, с кошечками. И молока налей, если есть.

Хлебалова повернулась к холодильнику и полой халата смахнула со стола чашку с остывшим кофе. Кот в секунду оказался на подоконнике и оттуда наблюдал, как Матильда, открыв шкафчик, выбирает из ряда совершенно одинаковых чашек следующую любимую.

– Ну ты ловкая, в натуре. Офигеть, – опуская шерсть на спине, проворчал Василий. – А я всё думаю, кто у тебя в квартире чашки колотит в таких количествах?