– A? Что? Н-не с-слышу.

Вильям повышал голос, и Майкл обычно отвечал, что чувствует себя недурно, вот только поясницу ломит, и ревматизм одолел! В присутствии Вильяма Брилля он часто бродил, опираясь на палку и волоча ноги. Ему нравилось играть, ибо в душе его таились семена не рождённых поэм. Поэмы, обреченные не увидеть света, препятствуют людям стать взрослыми, и человек до конца дней своих остается ребенком.

Вильям Брилль был так красив и так жизнерадостен, что умные молодые женщины, часто останавливавшиеся в гостинице, дорожили его обществом, хотя он сам был отнюдь не умен… Майкл, который хорошо знал людей, чувствовал, что жизнерадостность Вильяма объясняется только его молодостью. В этом смеющемся молодом человеке были заложены семена грубости и жестокости, и достаточно было лишь слегка удобрить почву, чтобы семена проросли. Но на отношение Майкла к Вильяму эти соображения нисколько не повлияли…. Нужно принимать человека таким, каков он есть.

Когда Вильям Брилль играл в теннис, юные леди испытывали какую-то волнующую радость. В этом они бы не признались даже самим себе, но Майкл замечал, что в присутствии Вильяма Брилля молодые леди склонны были к болтливости, повышались их звонкие голоса, а на щеках выступал яркий румянец. Вильям был словно окутан сексуальной аурой; когда такой человек входил в комнату, женщины вспоминают об Эросе.

Однажды Майкл вошел в свой кабинет, находившийся на втором этаже, подсел к столу и, занятый своими мыслями, раскрыл книгу; тогда только заметил он Вильяма Брилля, сидевшего в углу. Вильям молчал и, рассеянно помахивая ракетой, смотрел на Майкла Уэбба; вид у него был хмурый, и Майкл невольно представил себе человека, посаженного в бутылку, которую кто-то наполняет меланхолией.

– Ну-с, молодой человек…-весело заговорил Майкл, забыв о своей роли восьмидесятилетнего старца.

– М-р Уэбб, – начал Вильям с несвойственной ему серьезностью, – мне нужно с вами поговорить… Я думал…

Он замялся и на секунду умолк.

– Вопрос очень серьезный… то есть, я хочу сказать, что для меня он очень серьезен… Вот я и решил поговорить с вами … попросить у вас совета. Мне бы не хотелось злоупотреблять вашей любезностью, но я слыхал, что вы снабжаете людей здравым смыслом. И хочу получить хоть немного здравого смысла, если это вас не…

– Нет, нет, нисколько, Вильям, – поспешил успокоить его Майкл, – здравым смыслом я снабжаю только своих, но вас я, конечно, считаю другом. Выкладывайте, что у вас на уме. Но не просите у меня глубокомысленных рассуждений; за них я всегда требую платы.

– О, нет, м-р Уэбб, – ответил молодой человек, – никаких глубокомысленных рассуждений мне не нужно; в сущности, я не знаю даже, что это такое. Я прошу у вас хоть крупицу самого обыкновенного здравого смысла.

– Отлично, – ободрил его Майкл, – с такими просьбами ко мне не раз обращались.

– Да, должно быть, – согласился Вильям, – но видите ли, если случается о чем-нибудь подумать, я всегда впадаю в уныние, и…

– Не падайте духом… Вряд ли вы вынуждены будете предаваться размышлениям.

Майкл взял папиросу из серебряного ящика и протянул ящик своему гостю:

– Курить хотите?

– Да, благодарю вас. Положение дел таково: мне двадцать один год, я получил образование-окончил колледж. Теперь я должен завоевать себе положение, найти работу. Вот я и подумал: вы, человек опытный, можете посоветовать, как мне за это дело взяться.

Майкл улыбнулся.

– И это все? – заметил он. – Да ведь для такого здорового молодца, как вы, работы сколько угодно.

– Дело в сущности не в этом, – прервал его Вильям. Простите, м-р Уэбб, что я вас перебиваю. Конечно, работу я могу получить. На днях м-р Блекфорд из деревни Старый Хэмпден предложил мне место в своей конторе по продаже недвижимого имущества. А мой дядя, мировой судья в Уинстеде, хочет, чтобы я пошел по юридической части. Но хорошим юристом я никогда не сделаюсь.