На экране появились слова на латыни: «NOVUS ORDO MUNDI»

Прокатился приглушённый рокот голосов на всех языках мира.

Илона шла по тихому вестибюлю Трамп отеля. Из зала приглушённо доносился голос выступающего. Сколько таких форумов и круглых столов ей довелось посетить по всему миру, казалось, что все они, как две капли воды одинаковы. Все громкие заявления написаны как под копирку и все принятые единогласно решения были заранее договорены, либо куплены. Все последующие действия были предсказуемы и только ухудшали ситуацию в любом из направлений, касалось ли это экономики, экологии, международных отношений, военных конфликтов или борьбы с терроризмом и так далее и тому подобное…

С этими размышлениями она зашла в дамскую комнату. Глядя на себя в зеркало, Илона мечтательно улыбнулась и решила припудрить носик. Волнение о предстоящей встрече возрастало, у неё начали дрожать руки, ей так хотелось произвести впечатление на Билла Волтера. В поисках косметички, она начала доставать из сумочки пресс-релизы, программу конгресса, бейджик. Шёлковая миниатюрная косметичка была на дне сумки, Илона не заметила, что она оказалась открытой и вся косметика с грохотом посыпалась на кафельный пол.

Всегда собранная и пунктуальная, она была недовольна своей неловкостью в этот момент. Помады катились, как биллиардные шары в разные стороны, пудреница отлетела к противоположной стене оставляя за собой бархатистый шлейф из бежевых раздробленных кусочков пудры.

– Чёрт! Какая же я всё-таки, идиотка! – она посмотрела на часы – 11:55. – И снова совпадение цифр, – бормотала Илона.

Закатив узкую юбку, начала быстро собирать косметику с пола.

Зеркало в пудренице раскололось на мелкие осколки.

– Ах! Плохая примета, – прошептала она, аккуратно поднимая с пола разбитую пудреницу. Выбрасывая в урну осколки зеркала, Илона уколола палец, кровь капнула на кафель. – Чёрт! Илона облизнула палец, солёная кровь вызвала тревогу.

– Так! Мне нужно собраться и не обращать внимания на все эти глупости. – вздыхала она, собирая разбросанную косметику по всем углам уборной.

Илона одёрнула юбку, поправила приталенный пиджак и быстро навела порядок в сумке. Посмотрела в зеркало и аккуратно подвела губы персиковой помадой.

В уборной, эхом послышались какие-то отдалённые голоса.

Сначала Илона не обратила внимание, но вдруг она расслышала родную корейскую речь и замерла на мгновенье. Голоса доносились из вентиляционной шахты мужского туалета. Диалог мужчин ей показался странным, затаив дыхание чисто машинально, как журналист она включила диктофон на своих смарт часах.

– У нас есть ровно пять минут до окончания первой сессии.

– Если буддийский монах познает вкус мяса, в храме не останется ни одной блохи. Пора разделать эту тушу и вывести всех блох.

– Уж кто-кто, а ты в мясе знаешь толк, братишка!

– Отличный фарш получится, когда тут всё взлетит на воздух, а то мы здесь как собаки в доме, где проходит траур. И никто не кинет кости под стол.

– Главное, не познать после этого горький вкус организации.

– Не переживай, до тебя не горечь дойдёт. У нас даже холодную воду по старшинству пьют.

– Давай быстрей! Быстро! Что ты там возишься?

– Да, подожди. У меня руки начали дрожать.

– Всё. Готово. Отсчёт пошёл!

Послышались быстрые, ритмичные шаги двух человек, скрип двери и тишина.

Илона стояла, как вкопанная перед зеркалом, помада с грохотом упала на пол. Резко развернувшись, она столкнула сумку, бумаги разлетелись, а бейджик с её именем закружился по кафельному полу. Илона сделала широкий шаг к выходу, её узкая юбка треснула по шву, создавая элегантный глубокий разрез вдоль правой ноги.