Идаира тоже рассмеялась от его весёлого настроения. Вышло, действительно, смешно. Но она-то знала, что высказала свои мысли.

Затем, смолкнув, Владислав наклонился над Идаирой и тихо прошептал:

– Но вам, колдуньям, можно всё. Полюби меня… всей душой.

Он лёг на бок и, глядя на её профиль, продекламировал:

Идаира удивилась, что он может и стихами говорить. Вышло это у него очень даже естественно.

– Стихи…красивые, – только и смогла она сказать.

Они лежали, молчали. Идаира не хотела показывать, что у неё в душе сильное смятение. Она сама от себя не ожидала, что вот так, за один вечер, она почти забудет Сашу и будет предаваться утехам с другим, практически, чужим, мужчиной. Владислав тоже заметил, что она затихла и молчит.

– Ирина, а мы ведь так и не поужинали, – сказал он, как будто внезапно вспомнив.

– Да, неплохо бы подкрепиться, – поддержала она его предложение.

Она решила, что потом обдумает, почему она так поступила. А сейчас она знала, что ей очень хорошо с этим Владиславом. Её несколько удивило его своеобразное признание в любви. Но люди разные бывают. Может, он тоже искренний и естественный.

Они сидели за столом полуодетые, не особо соблюдая этикет приёма пищи.

– Хочу сказать тост, – Владислав театральным жестом поднял бокал и начал декламировать. – Помогу единственной, мной избранной, ощутить себя богиней! Удовлетворю душевные порывы, дам ощутить настоящую страсть! Превращу будни в праздник, и раскрашу жизнь яркими красками! – он устремил взгляд на Идаиру. – Я спрятал кристалинку своей мечты в океане любви, и буду ждать, пока ты не найдёшь её.

– Фигасе! – вырвалось у Идаиры от неожиданности. – Звучит как реклама! Убедительно! – она захмелела, и эта дурашливая забава не казалась ей чем-то несолидным и глупым.

– Ирина, я знаю, что выгляжу как последний идиот. Но с тобой я могу себя так вести. Восхитительное чувство!

– О кристалинках в океане я подумаю позже. А пока выйду на балкон, – от вина ей стало жарко, захотелось вдохнуть прохладного воздуха.

Жарко было не только от вина. Внутри она испытывала чувство стыда от своего поведения, невообразимым образом перемешанное с ощущением удовольствия.

– Ты со мной? – обратилась к Владиславу. – Самое время звёздное небо наблюдать и философские беседы вести. Нет ничего более интересного, чем обсуждать звёзды на небе и всякие странности внутри человека.

Они вышли на балкон. Устремив взгляд на звёздное небо, и словно обращаясь к кому-то там, в высоте, Идаира задумчиво произнесла: – Самое главное, это всегда оставаться собой, тогда проще.

Владислав тоже посмотрел на небо, затем перевёл взгляд на неё.

– Когда я с тобой, и я становлюсь собой, – проговорил он.

Идаира молча оглядывала небесное пространство, словно ожидая какого-то ответа оттуда. Владислав прервал паузу.

– Твой сын… Он не будет беспокоиться, что тебя до сих пор нет?

– Он на семинаре, в другом городе, – успокоила его Идаира.

– Я правильно понимаю, что ты останешься сегодня у меня?

– Так ведь уже осталась. Или нет? – она перевела взгляд на него.

– Осталась, осталась! – быстро проговорил Владислав. – Я был готов уже предложить пари на спор, что предложу тебе переночевать, а ты откажешься, – он посмотрел на неё с постепенно расширяющейся улыбкой. – Я рад, что тебя даже уговаривать не пришлось, – его улыбка стала лукавой.

Идаира немного помедлила с ответом, затем вскинув бровью, прямо посмотрела на него.

– Я, может, такая и есть, – заявила она, желая показать, что её не смутить намёками на её нескромность. – Просто создаю имидж порядочной, – усмехнувшись, добавила она.