Дагурова глянула в окно и ничего не поняла. Ягодные кусты, деревья, сарайчик, наверное…

– Облепиха? – спросила она уверенно.

– Банька, – улыбнулась Олимпиада Егоровна. – Она родимая. Простая русская банька… Будет у нас сегодня время, я спроворю. Венички у нас березовые, настоящие. Есть и наши, здешние, из кедра… А полок Арсений чин по чину соорудил – липовый. У меня и травка насушена. Для духовитости. Ромашка, шалфей, мята. И свой особый рецепт имею – из листьев лимонника…

– Сегодня вряд ли, – уклончиво ответила следователь. Ей не хотелось отказом обижать хозяйку. Но и обещать не могла, не знала, как сложится день.

– Ну что же, – не настаивала Олимпиада Егоровна. – Надумаете, дайте знать. В городе такой радости вы ни за какие деньги не получите.

В стенку снова стукнули.

– Ага, – поднялась хозяйка, – позавтракали.

Ольга Арчиловна встала.

– Красивая овчарка, – кивнула следователь на собаку, когда они вышли во двор. Та все еще сидела по ту сторону калитки и так же грустно и внимательно посмотрела на людей.

– Рекс – умнющий пес, – уважительно произнесла Олимпиада Егоровна.

– Чей?

– Нила Осетрова. Он на границе служил… Есть давала, не берет ни в какую. Пока сам хозяин не разрешил…

По дороге проехал уазик. За рулем сидел Гай. Где-то пропел запоздавший петух, промычала корова. Ворона лениво спланировала в чей-то огород…

Осетров сидел на своем месте, в уголке скамейки. Теперь он был умыт, влажные волосы тщательно причесаны. Резвых прохаживался по комнате. Олимпиада Егоровна собрала посуду, смахнула со стола и вышла.

– Если понадоблюсь, стукните в стенку, – показал Арсений Николаевич на скалку, лежащую на подоконнике. И тоже удалился.

Дагурова осталась с лесником с глазу на глаз.

– Садитесь поближе, – сказала она Осетрову.

Тот пересел на стул, заранее приготовленный капитаном. Следователь записала на бланке протокола допроса его данные.

– Ну рассказывайте, Нил Мокеевич, – попросила она, отложив ручку.

– О чем? – Лесник не знал, куда девать руки: то сцепит пальцы, то положит на колени. Потом зачем-то сунул в карман куртки. Волновался…

– О себе.

– С рождения, что ли?

– Давайте со вчерашнего дня…

– С воскресенья?

– Да, – кивнула следователь. – Чем вы занимались с утра?

– Как и в обычные дни. Объезжал свой обход… Выходные дни как раз больше внимания требуют. Туристы. Да и браконьеры могут объявиться.

– Обход – это что?

– Мой участок.

– Большой?

– Тысяч пять гектаров будет.

– И рано приступили к своим обязанностям?

– Вчера немного припозднился. Пока из Заречного добрался…

– Откуда?

– Поселок тут недалеко. Километров тридцать… На свадьбе у друга был. Вместе служили в армии. Всю ночь гуляли…

– А потом в дорогу? Рискованно, – заметила следователь.

– Какое у нас тут движение, – махнул рукой лесник.

– Аварии что, только в городе бывают?

– Я аккуратно… Не превышал…

Все сказанное отразилось в протоколе в одной строке: «В ночь на 27 июля находился на свадьбе у приятеля…»

Дальше Осетров рассказал, что, приехав домой, оставил мотоцикл у себя дома на кордоне, пересел на лошадь и до обеда находился на своем обходе. В середине дня посетил Турунгайш. Передал Гаю карточки наблюдений, скопившиеся за неделю…

– А что это за карточки? – поинтересовалась следователь.

– Какие звери встречаются, птицы. Их следы. Наша основная работа. Где встретил, в каком количестве… Так учитываются обитатели заповедника…

– С кем встречались еще? – спросила Дагурова. – Я имею в виду – здесь, в Турунгайше?

– С Юрием Васильевичем.

– Кто он?

– Сократов… Научный сотрудник.

– Еще с кем? – продолжала следователь.

– С Чижиком… То есть с Мариной… Дочерью Федора Лукича.