Пока что это всё очень мало похоже на свидание. Глупая, надумала себе невесть что... А он со мной даже не разговаривает.

Глядя на то, как чуть позже он ловко переворачивает на квадратной ребристой сковороде шкворчащие ароматные отбивные, ещё больше убеждаюсь в том, что готовить для него - привычное дело. Зачем же он тогда позвал меня? В том, что он прекрасно бы справился и с приготовлением салата и с варкой риса, сомнений вообще никаких. Так для чего? Не просто же так?

Стараюсь не смотреть на него слишком уж часто. Хотя его уверенные движения и сосредоточенность, с которой он предаётся процессу готовки - завораживают.

И при этом испытываю ужасную неловкость, потому что несмотря на желание узнать его ближе, я вообще не знаю, как подступиться к этому закрытому и сдержанному мужчине.

Пока я нарезаю пополам помидорки-черри, он оставляет мясо жариться на сковороде, уходит в столовую и включает там бра. Обернувшись, вижу его сидящим на стуле. Снова ловлю его внимательный взгляд. И снова едва не вспыхиваю. Он смотрит на меня как-то иначе, нежели раньше. Чтобы преодолеть смущение, возвращаюсь к нарезке помидоров. Но щёки тихонько пылают, а в груди учащённо колотится сердце.

Пахнет жарящимся мясом, зеленью и овощами, но при этом аромат мужского парфюма всё равно ощущается даже сейчас. Он вроде не сильный, но какой-то очень уж утончённо-яркий.

- Ты очень повзрослела - доносится до меня низкий голос Сергея.

Куснув губу, с помощью ножа ссыпаю половинки помидорок в глубокую прозрачную салатницу и, поворачиваюсь.

Его взгляд таков, что мне мгновенно становится жарко. Оценивающий, проникновенный, внимательный. А ещё складывается впечатление, что внутри Сергея происходит какая-то борьба. Тихая, почти незаметная, но ожесточённая. Волнуясь, заправляю за ухо прядь волос, падающих на лицо.

- Я помнил тебя другой. Совсем подростком. С тех пор ты сильно изменилась.

Кожа на руках покрывается маленькими мурашками.

- В лучшую сторону? - пытаюсь пошутить я.

Как и шутка, улыбка моя, наверное, выглядит натянуто, но я вижу, как губы Сергея трогает ответная. Едва заметная, недолгая, однако очень обаятельная. Я, наверное, впервые вижу, что он улыбается.

- Не знаю.

Поджав губы, тихонько заламываю пальцы. Киваю на салатницу.

- Я почти закончила.

- Вижу, - чуть усмехается он. - Я тоже.

Он подходит к сковороде и быстро переворачивает три жарящихся бифштекса.

- Тебе какой прожарки?

- Как и вам...

- Тогда готово. Накроешь на стол?

Киваю.

Он вновь уходит, но на этот раз к окну. Оглянувшись, вижу, как он стоит и смотрит сквозь него в ночь.

Спустя несколько минут мы садимся за стол друг напротив друга. Вынув зажигалку он зажигает свечи в подсвечнике, стоящие на столе. Затем выключает бра.

- Так уютнее, - взглянув на меня, говорит он.

Да, пожалуй. Но и... интимнее. Едва заметив отражение огоньков пламени свечей в его глазах, опускаю взгляд. Есть трудно. На моей тарелке совсем немножко салата, чуть риса и одна отбивная, но я не уверена, что всё это осилю.

Сергей же, ловко орудуя ножом и вилкой, отправляет кусочек бифштекса в рот.

Смотрит на меня. Прожевав, замирает.

- Что? - тихо спрашиваю я.

- Вино будешь?

- Да, с удовольствием, - мягко улыбнувшись, киваю я.

Пожалуй, сейчас это то, что нужно.

Он улыбается в ответ и уходит.

В столовой повисает тишина. окна плотные и звуки большого города сюда не доходят.

Том запрыгивает на соседний стул и тянется носом к моей тарелке.

- Ты голодный? - спрашиваю его я, и оборачиваюсь.

Нет, в его тяжёлой фарфоровой миске корм есть.

Видимо, просто привлёк запах.

Урчит и трётся об мою руку. Тихонько чешу его за ухом и он принимается тарахтеть ещё громче.