С отцом я виделась два-три раза в год, когда он приезжал в Америку. В какой-то момент он уже перестал звать меня в Россию. До сегодняшнего дня. В висках до сих пульсируют его слова:

«Максим женится. Нужно, чтобы ты приехала на свадьбу»

«Пора возвращаться домой. Ты нужна мне в компании»

Готова ли я к возвращению? Я не знаю...

Ноги сами вывели меня к Бруклинскому мосту. Я смотрю с него на воду и открывающийся пейзаж города и вспоминаю свой школьный выпускной, когда мы с Максимом стояли на моем любимом Патриаршем мосту.

Я вру, когда говорю, что вспоминаю Максима только при взгляде в зеркало на татуировку. Еще я вспоминаю его каждой ночью, когда просыпаюсь в холодном поту. Прошло восемь лет, а он до сих пор мне снится. Сны все примерно одинаковые. Некоторые из них повторяются. Какие-то я видела еще тогда дома, перед отъездом в Америку и нашим с ним расставанием.

Чаще всего мне снится сон, в котором я подхожу к Максиму, а он говорит, что не знает меня. Еще я часто во снах вижу рядом с ним девушку. Ее лицо от меня всегда скрыто, но общий образ почему-то кажется знакомым. И несколько раз повторялся сон, который я видела, когда мы с Максимом ездили на Волгу.

Я захожу на кухню в «Золотом ручье», а там стоит он. Я приближаюсь к нему и вижу на безымянном пальце его правой руки обручальное кольцо. Беру ладонь в руку и пытаюсь снять с пальца кольцо, а оно так плотно сидит и все никак не хочет сниматься.

Чувствую, как слезы градом стали скатываться по моему лицу. Я словно снова возвращаюсь на семь лет назад, в тот свой день рождения до прихода Ильи ко мне домой. Снова каждой клеточкой своего тела чувствую предательство Максима. Абсолютное, жестокое, беспощадное предательство. Когда сегодня тебе клянутся в вечной любви, а завтра вычеркивают тебя из своей жизни.

Интересно, он хоть раз думал обо мне? За все эти долгие восемь лет я ему хотя бы раз приснилась?

Закрываю глаза и представляю его лицо. До сих пор помню каждую черточку, каждую ямочку. Да, у меня получилось сфотографировать Максима в своей голове. У меня получилось сделать то, чем я занималась каждую проклятую бессонную ночь, — увековечить Максима в своей памяти.

Я научилась жить дальше. Илья действительно вытащил меня с самого дна. И в какой-то момент мне удалось стереть с себя прикосновения и поцелуи Максима. Мне удалось больше не засыпать и не просыпаться с мыслями о нем каждый день. Я похоронила в себе все воспоминания о сводном брате, закрыла их в сундук на десять замков, а потом скинула его на дно океана. У меня получилось, я смогла.

Тогда какого черта мне сейчас так больно???

Я ухожу с моста и снова иду, куда глаза глядят. Кажется, начинается дождь. Через пять минут он перерастает в ливень. Холодные капли хлестают меня, но я даже не чувствую этого. На моем лице дождь смешивается со слезами, наверняка вся тушь уже стекла по щекам. Я иду по Times Square, дождь усиливается, люди торопятся спрятаться под каким-нибудь навесом. У меня нет зонта и я не ищу укрытия. Я промокла до нитки, кроссовки уже наполнились водой. Но мне все равно, я не замечаю этого.

Ноги выводят меня к небоскребу Empire State Building. Покупаю билет и поднимаюсь на смотровую площадку. Из-за дождя людей на ней сейчас нет. Ливень идёт стеной, я подхожу к решетке и смотрю через нее на серый мрачный Нью-Йорк. Слезы все еще катятся по моему лицу, но уже не различишь, где они, а где дождь.

Я прислоняюсь лбом к решетке и беспомощно опускаю веки. Боль такая, будто в сердце вонзают кинжалы. Хочется упасть на землю и свернуться калачиком. А еще лучше прыгнуть с этого небоскреба. Как жаль, что смотровая на нем вся в решетках.